Огромная волна переселенцев, хлынувшая в Турцию из Испании, а спустя несколько лет — и из Португалии, удвоила и утроила здесь численность прежних общин и создала новые общины «сефардов». Главный раввин Моисей Капсали еще дожил до прибытия в Турцию первых партий испанских изгнанников. Он принял горячее участие в судьбе эмигрантов и собирал в общинах деньги для выкупа из плена тех из них, которые во время плавания по Средиземному морю попали в руки пиратов и работорговцев. Он умер около 1495 года.

§ 67. Египет и Палестина перед турецким завоеванием

В позднее Средневековье еврейский Восток — Египет с подвластной ему Палестиной — стоял под знаком турецкого завоевания. Набег турок-сельджуков в конце XI века вызвал крестовые походы и создание Иерусалимского королевства крестоносцев. Это королевство пало в конце XII века от рук Саладина, основателя курдской династии Эюбидов в Египте. Династия Эюбидов была, в свою очередь, сметена бурей татарского нашествия, опустошившей Сирию и Палестину в середине XIII века. В это время власть над Египтом и Палестиной оказалась в руках турецких Мамелюков, которые удержали ее в течение двух с половиной столетий (1260-1517), вплоть до завоевания Египта и Передней Азии османскими турками.

Мамелюки достигли власти в Египте и создали там свою династию тем же способом, каким этого добились некогда Сельджуки в Багдадском халифате. Телохранители каирских султанов-эюбидов, солдаты из купленных в Азии рабов («Мамелюк» означает «крепостной», купленный раб), свергли тех, кого охраняли, и посадили на престол султанов из своей среды. Первые султаны новой династии отвратили от Египта опасность монгольского набега, выгнали из Палестины уже вторгшиеся туда орды монголов, и к 1260 году мамелюкская династия утвердилась в Каире. Ее «второй Саладин», султан Бибарс (1260-1277), одновременно воевавший с остатком крестоносцев на палестинском побережье и сдерживавший напор монголов с берегов Евфрата, хотел превратить Каир в духовную столицу ислама. Для этой цели он пригласил из Багдада потомка Аббасидов и предоставил ему титул духовного «халифа», мусульманского первосвященника. Новые халифы начали во славу ислама притеснять иноверцев. Они пытались воскресить «Омаровы законы» и проводить систему позорных отличительных знаков, как во времена багдадского халифа Мутавакиля и египетского Хакима. Эта тенденция ярко проявилась в начале XIV века, в царствование султана Ал-Насира. Торжеству египетских клерикалов содействовали их единомышленники из М а греб а, этого темного гнезда фанатиков, которое после падения Альмохадов сблизилось с Египтом. Вот что рассказывают об этом египетские хронисты[61]:

В 1301 г. приехал в Каир визирь из Магриба, совершавший паломничество в Мекку. Он имел совещание с султаном Насиром и его эмирами и выразил свое удивление по поводу того, что в Египте евреи и христиане живут совершенно свободно, одеваются как господа, ездят на конях и даже занимают государственные должности, имея таким образом власть над мусульманами. Визирь прибавил, что в Магрибе такие отступления от Омаровых законов не допускаются, что иноверцы там живут в «унижении и презрении». Эти слова произвели впечатление. Эмиры решили, что нужно последовать примеру Магриба для того, чтобы «придать блеск правой вере в Египте». В Каирской медресе (мусульманской высшей школе) было созвано собрание представителей трех религий, и тут христианам и евреям объявили, что отныне их будут клеймить особыми знаками для отличия от правоверных. И мусульманский хронист с радостью отмечает, что все это было в точности исполнено как в Каире, так и в сирийской столице Дамаске: «Все евреи стали носить желтые чалмы, а христиане — синие. Если кто из них садился на коня, то должен был подогнуть под себя одну ногу. Были уволены все иноверцы, состоявшие на государственной службе, вследствие чего некоторые из них обратились в мусульманскую веру. Были разосланы приказы, чтобы дома христиан и евреев не были выше домов их соседей-мусульман». В Дамаске был установлен еще особый цвет головного убора для третьей группы населения, самаритян: они должны были носить красную чалму. Любуясь пестрыми каиновыми знаками на головах иноверцев, мусульманский писатель восклицает: «Воистину это было чудесное зрелище! Хвала Аллаху и слава ему!»

Выраженный мусульманским фанатиком восторг свидетельствует, что такие зрелища были редки и что они так заманчиво разрисовывались, чтобы приохотить современников к подражанию. В действительности в царстве Мамелюков, как и раньше в разных халифатах, могли быть только временные пароксизмы мусульманской нетерпимости. Обыкновенно же наиболее унизительные каноны ислама об иноверцах так же мало соблюдались, как и соответствующие каноны христианской церкви — в европейских государствах. Строго и порой жестоко исполнялся только завет Корана о взимании исключительной поголовной дани с иноверцев. По обычаю, установившемуся еще в Багдадском халифате, подати взимались в разных ставках, в зависимости от зажиточности плательщиков. Власти зорко следили за ростом доходов тех или других евреев и часто увеличивали их налоговые ставки произвольно или облагали их такими чрезвычайными налогами, которые равнялись реквизиции. Как везде, главари еврейских общин отвечали за правильное поступление государственных податей, но в своей внутренней жизни общины были свободны. Самая большая община находилась в Каире. В этом городе с его пригородом Фостат (старый Каир) египетский историк Макризий насчитал в первой половине XV века двенадцать синагог, из которых две принадлежали караимам, а одна самаритянам. К концу XV века один еврейский путешественник из Италии (Мешулам из Вольтерра) нашел там около 800 еврейских семейств, не считая караимов и самаритян. В Александрии он нашел только 60 семейств, но отметил, что многие еще помнят о той поре, когда в этом портовом городе жило 4000 еврейских семейств. Былой блеск еврейской автономии в Египте давно потускнел. Институт «нагидов», озаренный славным именем Моисея Маймонида, оставался на прежней высоте только в XIII веке, когда нагидами были сын и внук великого мыслителя: Авраам и Давид. До них еще доносились отголоски великой культурной борьбы из-за маймонизма, которая волновала испанские и французские общины в XIII веке[62]. С их авторитетом считались и вне Египта. Но о нагидах XIV и XV веков очень мало известно; они, по-видимому, имели только местное значение. Не слышно и о духовном творчестве в эту глухую пору, в темную ночь Востока. Естественным духовным центром здесь должна была служить египетская провинция Палестина, но и ее охватила летаргия позднего Средневековья.

Палестина особенно жестоко пострадала от политических переворотов на Востоке. После того как Саладин положил конец существованию Иерусалимского Королевства, борьба между Египтом и крестоносцами не прекращалась в течение целого столетия. Несколько крестовых походов были организованы в Европе с целью отвоевать святые места у мусульман. Восстановить Иерусалимское Королевство христианам не удалось,