столовой, сквозь стену пламени и стеклянных осколков. Джек отлетел назад и, болезненно вскрикнув, рухнул в гостиной. Все вокруг кружилось, тело ныло от удара, сердце бешено стучало. Он с трудом пытался восстановить дыхание.

Идол.

Джек сел, осматривая пол вокруг себя, но идола нигде не было. Он посмотрел в сторону столовой, ища его тусклое свечение, но увидел лишь огонь, распространяющийся по помещению.

– Джек, ну же, нам надо уходить. Райли, дай мне руку. – Стефани и Райли подхватили его за подмышки и потащили к задней двери. Он пытался остановить их, сказать, что идол пропал, но горло жгло от дыма. Он смог лишь вцепиться в ремешок своей сумки, спасая то, что имело наибольшую важность.

Прохладный ветерок коснулся его лица, когда они вытащили его из горящего дома. Джек смотрел, как огненный ад пожирает обитель его детства. «Так заканчивается наследие Тремли», – подумал он, прежде чем из легких вырвался мучительный кашель. Джек хватал ртом воздух, пытался выплюнуть привкус дыма. Стефани присела рядом с ним на траве, положила руку ему на спину.

– Дыши. Все будет хорошо. – Она подняла глаза на Райли. – Он едет?

Мальчик встал у края дома и заглянул за угол. Посмотрел назад и кивнул. Спустя мгновение появился черный БМВ Чака и, взрыхляя лужайку, направился к ним. Немного проскользив, машина остановилась перед задним крыльцом.

– Залезайте.

Они загрузились в машину и через несколько минут уже направлялись в сторону бульвара. Позади них медленно рушился силуэт викторианского особняка. Глаза последователей Джейкоба Мастерса освещали склон холма подобно синим светлячкам, их победные гимны возносились к небесам, чтобы их слышали все ангелы.

5

Пальцы Лауры Тремли дернулись, сжались в кулаки, грудь содрогнулась, и из обугленного рта вырвался рев.

Толпа возликовала, наблюдая, как она вошла через разбитое окно в огненный ад. Спустя минуту она вернулась – дымящееся порождение кошмаров.

Лаура подняла ухмыляющегося идола. Его сияние пробивалось сквозь дымную пелену. Куклукс-клановец встал перед ней на колени, следом за ним – школьный завуч, а также другие мужчины и женщины. Они склонились в благоговении, молясь образу своего нового бога, вере своего апостола, любви священной матери.

Крепко держа идола, Лаура поднесла его к покрытым волдырями, почерневшим губам и поцеловала лицо своего бога.

– Отведите меня к господу, – произнесла она. – Он требует свою награду.

6

Стефани ударила ногой по дну бардачка.

– Черт, никуда не дозвониться. Ни копам. Никому. – Она бросила телефон на приборную панель. – Будто мы на луне какой-то.

Райли фыркнул и скривил лицо, сдерживая смех.

– Что ж, это Стауфорд.

Она оглянулась назад с пассажирского сиденья, покачала головой и рассмеялась. Джек присоединился к ней, но очередной приступ кашля, вырвавшегося из легких, остановил его.

– Не смешно, – пробормотал Чак, мотая головой. Они направлялись на запад вдоль бульвара Камберленд-Гэп-Паркуэй, через Северный Стауфорд, в направлении съезда на 75-е шоссе. На юге вились десятки столбов дыма, устремляясь в небо от пожаров в центре города. – Это неправильно. Люди погибли. Старик мертв. – Чак вздохнул и нажал на газ. – Нам нужно убираться отсюда на хрен.

Джек прочистил горло.

– Мы не можем уехать.

В машине повисло молчание. Он не стал ждать, когда Чак запротестует. Вместо этого он принялся говорить, между короткими вдохами, о том, что рассказал ему профессор. Стефани повернулась на своем сиденье и уставилась на него.

– Ты имеешь в виду грот. Тот, что изображен на твоих картинах. Грот из нашего детства.

Джек кивнул.

– Если то, что Тайлер рассказал про мою бабушку, правда, значит, сейчас она направляется туда. – Он ненадолго задумался. Пальцы у него все еще не отошли от толчка. – Я оставил там идола. Полагаю, он сейчас у них, а она вовсе не это планировала…

– И что с того? – Чак посмотрел на отражение Джека в зеркале заднего вида. – Послушайте, я не возражаю, только что произошло какое-то странное дерьмо, но давайте подумаем об этом, ребята. Даже если Джини Тремли воскресла из мертвых – даже если наш гребаный отец воскрес из мертвых, – что может помешать нам прямо сейчас выбраться на шоссе и уехать из города? Хм? – Он ускорился, проскочив на красный. – Это не наша битва. Пусть дерутся Джини и Джейкоб, мужик. – По его щекам текли слезы, и Джек понял, что Чак не пытается их убедить. Он пытался убедить себя и потерпел сокрушительную неудачу. – Все равно мне никогда не нравился этот гребаный городишко.

– Потому что, если мы ничего не сделаем, это распространится. Оно перекинулось на моего отца. А он пытался заразить этим меня. Это инфекция, ребята. Разве вы не видите? – Райли повернулся к окну, смаргивая слезы. – Я терпеть не могу этот город, но это – мой дом. – Челюсть у него задрожала, слова превратились в неразборчивую мешанину слогов. – Это все, что у меня осталось.

Джек обнял мальчика и притянул к себе.

– Все в порядке, – прошептал он. – Не держи в себе.

– Райли прав, – сказала Стефани, борясь с собственными слезами. – Нам нужно помочь Джини. Нужно вернуться в Девилз-Крик.

Покрывало тишины в очередной раз накрыло их, было слышно лишь гудение двигателя и шелест шин по асфальту. Солнце висело низко над горизонтом, перекрываемое густыми клубами дыма. Они проехали еще одну милю по пустому шоссе, пока не добрались до пересечения бульвара и 25-й автострады. Чак недовольно закряхтел и, повернув налево, ускорился обратно в сторону города, к пожарам, раком разъедающим Стауфорд.

Через полмили Стефани прижалась лицом к стеклу и ахнула. Вершина Гордон-Хилла, сразу за балками стауфордской водонапорной башни, была освещена огнем. Райли наклонился вперед, чтобы успокоить тетю, но ошеломленно замолчал, когда они увидели за холмом центр города. Чак существенно сбавил скорость и таращился из открытого окна.

Насколько хватало глаз, везде бушевали пожары. На улицах ликовала огромная толпа. Лица людей были освещены тысячами горящих немигающих глаз. Это напоминало армию насекомых, роящихся над гниющим трупом. Банк «Уайтэкр» стоял в руинах, его останки представляли собой обугленную пустую оболочку. В центре Мэйн-стрит пылал костер, такой же высокий, как здание «Стауфорд Трибьюн», одно из старейших в городе, которое теперь превратилось в пустотелую тыкву-фонарь, с языками пламени, выстреливающими из окон. Через квартал горел «Дэвлинс-он-Мэйн».

Чак остановил машину и подбежал к краю эстакады. Ударил кулаком по ограждению.

– Черт бы побрал, – прошептал он. – Черт бы побрал вас всех.

Стефани, Джек и Райли встали рядом с ним. Чак вытер глаза, покачал головой и рассмеялся.

– Помните то время, когда мы