были детьми? Раньше мы мечтали сжечь этот гадюшник дотла.

– Да, – сказал Джек. – Кажется, было что-то такое, верно?

Стефани фыркнула.

– Не могу сказать, что наш старик ничего нам не дал.

– Он, наверное, сейчас где-то там, – сказал Райли. Все повернулись к нему, слова зловеще повисли в воздухе. – Вы так не думаете?

Джек закрыл глаза и кивнул.

– Наверное, так и есть. Это значит, что нам нужно ехать. Необходимо опередить его.

Чак постучал костяшками по ограждению и вернулся к машине. Стефани и Райли последовали за ними, но Джек задержался еще на мгновение, наблюдая, как дым накрывает Стауфорд темной волной. «Надеюсь, что ты где-то там, Бабуля. Надеюсь, мы делаем правильное дело». Он мрачно улыбнулся, его глаза светились, отражая тлеющие угли умирающего города.

Из дневника Имоджин Тремли (4)

1

Запись датирована 14 февраля 1997 года

Снова ужинала с Тайлером. Разговор был непринужденным, в основном ни о чем. Я хотела обсудить дела, но он хотел поговорить о семье, и я потакала ему, как только могла. В основном говорили про Джеки, про то, как он учился в школе, про его картины. Мы не говорили о прошлом, пусть даже он и хотел этого.

Я позволила ему проводить меня до двери и поцеловала в щеку, поблагодарив за приятный вечер.

Думаю, он знает, кто я такая, но пока ведет себя уважительно. Возможно, я поговорю с ним об этом, когда буду готова. Возможно, никогда не буду. Возможно, сегодня я выпила слишком много вина. Возможно, мне просто нужно поспать.

Сегодня снились кошмары. Про то, как я снова взяла Джека в церковь на одну из вечерних проповедей Джейкоба и принесла мальчика в жертву на алтаре безымянного бога. Все еще чувствую теплую кровь на руках. Пока живу, никогда не прощу себя за то, что оказалась вовлечена в безумие этого человека.

Возможно, мы все просто очень сильно стремились выбраться из Стауфорда, стремились поверить во что-то чистое. Что-то не испорченное лицемерием этого города. Тяжело сидеть в церкви по воскресеньям, глядя, как все вокруг молятся о прощении, кладут свои доллары на блюдо для пожертвований и слушают, как тип за кафедрой кричит о проклятии, когда знаешь, что они вернутся к своим сплетням, выпивке, наркотикам, к своему блуду и прелюбодеянию, к своей расистской ненависти.

И так было всегда, сколько я себя помню. Даже когда я была маленькой девочкой, я знала, куда дует ветер в Стауфорде. Именно это и привлекло меня в Божью церковь за городом. Думаю, именно это привлекло большинство из нас, если честно. Мы просто хотели чего-то другого, чего-то, в чем не было той же лицемерной риторики. Все это предвзятое отношение к «страшной лесной церкви» было всего лишь порождением стауфордской кухни слухов. Всегда нужно учитывать источник, и если это стауфордская элита, никогда не стоит принимать их слова за чистую монету.

Лично я никогда не сомневалась в намерениях, стоящих за созданием Божьей церкви. Турмонд Мастерс был хорошим, принципиальным человеком. Мы все слышали историю об основании церкви, о том, как он и его семья были изгнаны из города за то, что он сказал во время своей последней проповеди в Первой баптистской церкви, и мы не винили его за это. Любой, кто какое-то время жил в Стауфорде, понимает, что такому человеку не место в подобном городе. Несколько лет назад ходила поговорка, которую можно было услышать среди друзей всякий раз, когда всплывали новости о случае коррупции или скандале. Что Стауфорд убил последнего в городе хорошего человека.

Турмонд был тем человеком, во многих отношениях. Они убили не его, а его репутацию, вонзили копье прямо ей в бок. Большинство людей отчаялись бы, собрались и переехали б куда-нибудь, но не Турмонд. Он решил остаться, решил восстановить свою общину и вновь посвятить себя своей вере, несмотря на то, что жители Стауфорда оклеветали его имя. Они издевались над ним за то, что он пролил свет на их ошибки. Изгнали его за то, что он заставил их взглянуть в зеркало, чтобы они увидели, насколько ужасно прогнило их нутро. Нет, такому человеку в Стауфорде не место.

Возможно, вы могли бы возразить, что это гордыня побудила его построить Божью церковь и читать проповеди об изъянах города. Я бы не стала возражать по этому поводу, но в основе его послания лежало осуждение стауфордских обычаев. Осуждение показушной, «воскресной» любви жителей к своим ближним. После того как накануне вечером они выгнали этих своих ближних из города в вагонах для скота.

Опять же, его сын был сделан из другого теста. Джейкоб был таким же искренне верующим, как и его отец, но в нем присутствовала харизма, которой недоставало его отцу. Когда Джейкоб подменял Турмонда во время проповедей в середине недели, он всегда умел «завести»