Перед нами стояла задача – пройти все согласования, победить неповоротливую бюрократическую машину и выбить деньги для пострадавшего района. Мы уже практически достигли цели, когда возникла серьезная заминка. В тот момент в российском правительстве проходила реорганизация, разграничивали полномочия Минрегиона и Минстроя. Из-за нововведений потребовалась дополнительная подпись, без которой оказалось невозможно вынести наш запрос на заседание правительства. У кого просить содействия, с какого конца подступиться?

Я ехал по ночной трассе из Новокузнецка в Кемерово, когда сообразил, что надо позвонить Андрею Васильевичу Маленкову. Приезжал к нам после землетрясения такой толковый дядька, замначальника оперативного отдела из Минрегиона. Хороший, душевный человек. Он помогал с оформлением документов. И не только нам, Андрей Васильевич по всей стране занимался восстановлением бумаг, касающихся жилищно-коммунальной сферы, когда случались какие-то катаклизмы. Тем же дальневосточникам после наводнения. Такая у человека была работа.

Словом, позвонил я ему, уцепился за соломинку. Андрей Васильевич выслушал меня, не перебивая, а потом говорит: «Дмитрий, знаете, я сейчас в больнице, меня готовят к операции…» Оказалось, в очередной командировке у Маленкова случился инфаркт. Я тут же дал задний ход, начал извиняться за неурочный звонок. «Прошу прощения, не знал, поправляйтесь, больше не побеспокою!» Но Андрей Васильевич прервал мой словесный поток: «Не торопись, попробую помочь».

И действительно помог: буквально на следующий день дело сдвинулось с мертвой точки. Прошла пара недель, мы, получив заветную подпись, дали документам ход и вздохнули свободнее. Предстояло еще много бумажной волокиты, но свет в конце тоннеля стал явственно виден. И вдруг в мой кабинет зашла сотрудница обладминистрации Жанна Червякова и со слезами на глазах спросила:

– Дмитрий Викторович, вы помните Андрея Маленкова?

– Как же не помнить? Это ведь он нам помог!

– Андрей Васильевич умер. Не перенес операцию…

Выходит, буквально перед смертью этот замечательный человек успел сделать для людей еще одно доброе дело. Последнее. Я счел нужным рассказать о случившемся Аману Гумировичу, Тулеев тут же распорядился помочь семье. Выяснилось, что Андрей Васильевич, в прошлом офицер-подводник, кавалер орденов Мужества и «За службу Родине в ВС СССР», жил абсолютным бессребреником, не имея в Москве даже собственной квартиры. Вдова Маленкова после смерти мужа, по сути, осталась ни с чем. Тулеев дал команду присвоить посмертно Андрею Васильевичу звание почетного гражданина Кемеровской области, за которое положена ежемесячная денежная выплата.

Представители Кузбасса поехали в Москву и вручили вдове Маленкова награду. До сих пор помню ее слова: «Спасибо вам! Это Андрюша мне с того света помогает».

Думаю, если спросить Амана Гумировича, он уже и не вспомнит деталей той истории. Людей, которым он помог в своей жизни, было так много, что упомнить всех невозможно.

Да, нередко его критиковали за так называемый «тулеевский социализм», говорили, что «чрезмерные» льготы мешают экономическому росту, созданию привлекательных инвестиционных условий в регионе. Тулеев сдерживал тарифы на ЖКХ, транспорт, предоставлял льготные ссуды на жилье бюджетникам, ввел кузбасскую пенсию для ветеранов, поддерживал учащихся и студентов, многодетные и малообеспеченные семьи – всего не перечислить. Но у Амана Гумировича был ответ на это. «Вот вы купили сложнейшую дорогостоящую технику, – говорил он, обращаясь к собственникам, – и посадили на нее человека, который живет в бараке, ездит по разбитым дорогам, семья не устроена… И что, этот работник вам рекорды будет ставить? Конечно, нет! У него же в голове совсем другое: как получить нормальное жилье, устроить своего ребенка в садик». Аман Гумирович искренне старался помочь людям.

А вот подчиненным он ничего не спускал. Если ты провинился, недоработал, мог и из «гранатомета» шарахнуть…

Чтобы чего-то добиться, человеку нужно выйти из зоны комфорта. Пока тебя все устраивает, развиваться не будешь. И Аман Гумирович ежедневно выбрасывал нас за границы этой зоны.

Вот, помню, был случай. В 2010 году в Сибирском федеральном округе проходило совещание, где обсуждались проекты развития регионов. С нашей стороны в нем участвовала представительная делегация во главе с губернатором. Мне поручили презентовать от Кузбасса план строительства города-спутника Кемерова Лесная Поляна. Кроме этого, мы решили рассказать о нашей Горной Шории и знаменитом лыжном курорте Шерегеш. В Новосибирск, где проходила презентация проектов, прибыл Владимир Путин.

Вначале планировалось посещение выставки, где все можно было увидеть наглядно, на макетах, фотографиях. И тут вдруг выяснилось, что дизайн-проект туристического комплекса, за который отвечал я, не полностью раскрывает наши преимущества. В Шерегеше много отличных спусков, качественных подъемников, добротных гостиниц, а фотография на стенде – лишь одна. Наверное, дизайнеры, готовившие проект, сочли, что интереснее показать красоты природы, но с точки зрения инвестиций важно было продемонстрировать возможности курорта. Один из наших парламентариев не смолчал и разнес нашу экспозицию в пух и прах: «Как можно было так показать Шерегеш?! Столько труда вложено, а где это видно?» Я понял, что, целиком и полностью сконцентрировавшись на докладе, упустил контроль над подготовкой выставки. А Тулеев – вот он, здесь, ничего не упускает, анализирует, делает выводы о моем просчете…

Можете представить, в каком состоянии я находился за пять минут до выступления перед высоким собранием. Усилием воли запихнул переживания куда подальше и рассказал все, как планировал. «Хороший проект, я чувствую», – похвалил Владимир Владимирович. «Но я ведь еще не закончил рассказ про Лесную Поляну, могу продолжить». «Замечательно, супер!» – повторил Путин, а я, завершая доклад, пригласил его к нам в Кузбасс.

Наш проект признали одним из лучших.

Спустя несколько дней Аман Гумирович проводил совещание по итогам мероприятия. Дошла очередь до меня. «Дмитрий Викторович – молодец, молодой талант, блестяще подготовил выступление. Доклад даже Владимир Владимирович отметил. Зачитайте постановление о награждении».

Все дружно захлопали, а я почувствовал себя героем. Аман Гумирович умел благодарить мощно, от души, так, что ты ощущал свою сопричастность к большому государственному делу.

Но и ругать умел! Расхвалив меня за доклад и перейдя к разбору выставки, он достал «гранатомет» и прицельно бабахнул: «Хуже нашего стенда не было! Если бы тебе, Дмитрий Викторович, дали задание подставить Кузбасс, лучше не смог бы сделать. Сколько всего хорошего мы построили в Шерегеше, а ты какую-то лысую гору показал!»

В общем, размазал меня Аман Гумирович, уж лучше бы не благодарил перед этим! Я ведь и сам понимал, что не прав…

Тулеев, применяя испытанный метод «доброе слово и пистолет», держал нас в постоянном напряжении и заставлял добиваться желаемого результата. Можно сказать, действовал по писаным законам, ведь в управленческой литературе именно так и сказано: