– Реван, прошу, – хрипел дядя, – сражайся до самого конца…

Вынув меч из моей груди, дядя оттолкнул меня. Держась за шею, он прошептал странное заклинание, после которого будучи окутанным чёрной дымкой, растворился во тьме.

Я упал на колени. Сердце снова забилось, но дыхание всё ещё было прерывистым. Сбросив с себя тяжёлые доспехи, я обернулся на Вивьен, вдруг крепко обнявшую меня:

– Спасибо, – прошептала она.

– Почему сейчас?..

Горечь внезапно дала о себе знать. С каждым новым вдохом она становилась только сильнее, а вместе с тем ещё невыносимее.

– Время последней битвы, любовь моя, – шептала Вивьен, гладя меня по голове. – Мы должны остановить их…

– Ваше высочество Реван! – в тронный зал вошла Валерика с отрядом имперских солдат.

– Валерика? А где…

– Именем её императорского величества, сложите оружие! – девушка обнажила клинок.

Солдаты держали арбалеты наготове:

– Что?.. – опешил я, встав с колен.

– Пли! – скомандовала Валерика.

Закрыв своим телом Вивьен, я ощутил, как десяток стрел вонзились в тело. Закинув голову, я на мгновение потерял сознание. Но когда пелена тьмы спала с глаз, а тело вновь начало слушаться меня, я оскалился, больше не в силах терпеть эту горечь.

– Сражайся, любовь моя, – голос Вивьен новой вспышкой пламени отозвался в груди.

***

Почему? – этот вопрос не давал мне покоя. Горечь непонимания снедала меня, разжигало пламя. Злость окутала меня, а вместе с ней во мне проснулась и жажда крови. Уже не чувствуя боли я резал и рубил тех, с кем ещё недавно сражался бок о бок.

Меня предали? Но почему? Все кого я знал либо пали, либо предали. Спасение – что же это? Неужели ради него я теперь проливаю кровь тех, кто был мне дорог?

Солдаты падали один за другим. Я скрестил мечи с Валерикой, собственной подопечной. Она мне не соперник, но сражается так, будто желает убить. Будто она действительно считает меня врагом. Эта девушка, немногословная, холодная – кажется, я понимаю её. Я первым предал её. Сделал своей игрушкой, которая теперь освободилась от чар. Не знаю, причастен ли к этому дядя, но ясно одно, кто-то из нас должен теперь умереть.

Ардохелл уже не спасти. Пламя, что поглотило некогда величественный город, гасло, оставляя после себя лишь пепелище.

– Они все мертвы, – наседая, шипела Валерика, – Эрик, Ригард, все они мертвы!

– Что? – руки мои дрожали, чем пользовалась девушка, продолжая атаковать.

Они… и правда мертвы? Весь этот путь, все те смерти были напрасны?

Я не могу поверить…

Неужели…

– Ах, – выкатила глаза девушка, когда я коленом ударил её в бок.

– Так значит, их не удалось спасти? – прошептал я, закинув голову набок. – Понятно…

Удар был быстрым и точным. Им я оборвал линию жизни Валерики Сангард. После этого удара в живых остались только я и Вивьен.

– Что теперь? – произнёс я, обернувшись на суккуба. – Вивьен, может, мне стоит убить их всех?

Что же это? Что-то внутри прогорает. Пламя, что подарило мне силу, взамен пожирает что-то иное, что-то равноценное…

– Ты должен исполнить свой долг, – поцелуй Вивьен вновь усилил меня.

***

Долг… мой долг…

Ступая вновь по катакомбам, я не ожидал повстречать Годрика. Демон будто бы ждал меня у врат гробницы:

– Господин Эсэлаер, – демон материализовал в руках клинки из алой стали.

– Демон крови, – ухмыльнулся я. – И ты мой враг?

– Я лишь желаю искупить грехи брата, – Годрик приготовился к бою.

– Надо же, а как же Роза? Я так погляжу, вы и тварь зарубили, и в гробницу пробрались?

Неподалёку от врат лежала туша Порождения Тьмы.

– Признаться, мне больно видеть, что вы попали под действие чар, – демон рванул в мою сторону.

– Признаться, я до сих пор не понимаю, кто же наш враг, – обмениваясь ударами, говорил я.

– Эльфы не больше, чем просто запутавшиеся дети, – Годрик оскалился, когда я чуть было, не обезглавил его размашистым ударом.

– Ого, – продолжил атаковать я. – А кто же ты, Годрик?

– Найтмар, – нахмурился он, вонзив один из клинков мне в живот. – Брат Акумы Найтмара. Как жаль, что я не смог уберечь его дочь!

С этими словами он перерезал мне шею и рубанул по плечу.

– Вот оно как, – чуть пошатываясь, засмеялся я. – А ведь я тоже не смог уберечь их! И на что