трагедию человека. Бунин всегда ощущал себя главным образом «субъектом», весь пафос его восприятия мира сосредоточен в «я»: я помню, я люблю, я вижу, я живу… Безнадежность и страх надвигающейся смерти доставляли ему жгучую боль, не утихавшую всё последнее десятилетие. «Его конец был страшен» – это рефрен последних страниц книги. От себя добавим: европейское и восточное «я» Бунина так и остались раздвоены: европейское «я» Бунина не смогло смириться с восточным выводом о призрачности всякого «я». Бунин именно через «я» хотел слиться с миром – мир же был готов слиться с ним, только отменив его «я». Жизнь оказалась сильнее и реальнее самого совершенного письма. В отличие от него, она не творила и не обещала ни гармонии, ни бессмертия, они остались – буквально – на бумаге. В этом великая победа художника и неизбежное и всегдашнее поражение человека.

Ю. Мальцев очень мало говорит о таких произведениях Бунина, как «Освобождение Толстого», «Воспоминания», «О Чехове», о двух последних он едва упоминает. Отнести это к упущениям и недостаткам не поднимается рука, цельность и свежесть общего взгляда искупают некоторую прерывистость изложения.

Книга снабжена обширными примечаниями, нередко представляющими собой отдельные экскурсы в те или иные вопросы буниноведения.

Самостоятельной частью книги является библиография. Она состоит из четырех разделов: собственно бунинской библиографии, мемуарной части, критики на русском языке и на других языках. К сожалению, в нее вошли только статьи и книги хорошо если до 1980 г. и то с существенными пропусками и порой неточностями. Исправлять их уместнее не в рецензии – список будет длинным, и разговор тут особый. Лучше будет, если в бунинове-дении появится, наконец, полноценный бунинский библиографический свод, который учтет не только ошибки, но и главным образом опыт приводимой Мальцевым библиографии, являющейся, несмотря ни на что, одной из самых полных на сегодняшний день. В связи с этим следует отметить и то обстоятельство, что Мальцев вводит в научный оборот отечественного литературоведения большой ряд западных работ, посвященных Бунину[36]. На одни из них он опирается в своем тексте, с другими полемизирует. Мальцев, по существу, представляет русскому читателю западное буниноведение, его основных представителей и направления, и в этом еще одна его заслуга.

В рецензии невозможно отметить все удачные места, новые повороты, неожиданные решения, которыми полна книга. В ней есть парадоксальность и свобода. Ее автора отличает адекватная и исключительно точная, в «яблочко», постановка вопроса, четкое, порой формульное определение тех или иных черт бунинского мира – плод вдумчивого прочтения и замечательной исследовательской интуиции. Такого «Бунина» читать не только стоит, полезно равно специалистам и неспециалистам, но и просто интересно.

В 1995-й, юбилейный бунинский год мы часто вспоминали о том, что именно Бунин был первым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии. Книга Ю. Мальцева позволяет понять почему.

Литературовед и «его» литература

Михаил Талалай

Юрий Владимирович Мальцев, Ломбардские Альпы, нач. 2000-хгг. Фото Т. Носковой

Юрий Владимирович Мальцев написал и издал две книги.

Первая, «Вольная русская литература», была нами недавно переиздана (с дополнениями)[37]. Теперь пришел черед второй книги, и последней.

Монография о неподцензурной отечественной словесности, по сути дела – о Самиздате, стала не только первой книгой Юрия Владимировича, но и вообще первым исследованием этого важнейшего явления русской культуры и истории. Она вызрела в лоне самой жизни Мальцева, с одной стороны – талантливого литературоведа, с другой – убежденного правозащитника. На рубеже 1960-1970-х гг., когда он жил в Москве, через его руки прошли сотни самиздатовских текстов, а когда ему, под угрозой преследований, удалось в 1974 г. уехать из СССР (в Италию), он тут же принялся за дело, которое считал своим моральным долгом – повествование о свободном русском слове.

Над этой книгой он работал быстро – она вышла уже в 1976 г., в мюнхенском издательстве «Посев», в том же году (!) ее издали на итальянском, затем на немецком, шведском.

Вторая его книга, «Иван Бунин», вышла, опять-таки в «Посеве», спустя 18 лет…

Половину этого времени Мальцев ее писал, другую половину она ждала своего часа в издательстве.

Отчего же такой поразительный интервал?

Во многом это объясняется фигурой нового исследования – великим Иваном Буниным. В этой гигантской персоне Мальцев-литератовед нашел, вероятно, не сразу, своего героя: Бунин им стал не только благодаря своему писательскому гению, но и благодаря страстной борьбе с большевизмом. Эта стойкая идейная позиция была и позицией Мальцева-диссидента. Однако, чтобы написать монографию о Бунине, по сути дела, первую в академическом жанре, ее автору следовало проделать титаническую работу – в библиотеках и архивах. Она облегчалась тем, что Мальцев теперь жил на Западе, эмигрантом, повторяя судьбу писателя, однако для кропотливых поисков и поездок по Европе ему пришлось урывать крохи времени от своих поденных занятий, от преподавания языка, переводов, рецензий и прочего, так как получить университетскую ставку профессионального филолога ему не удалось (из-за его непримиримых антикоммунистических убеждений, не приемлемых для тогдашней академической элиты в Италии).

Рукопись «Иван Бунин»[38] была закончена в середине 1980-х гг. и отослана в Мюнхен. В те судьбоносные годы издательство, изначально бывшее на первой линии холодной войны с советским режимом, бросило все свои силы исключительно на политическую деятельность. Вскоре и весьма внезапно режим рухнул, и прежний его жупел – «Посев» – переехал в Москву. Надо полагать, что эти великие потрясения и помешали своевременному изданию монографии Мальцева.

Колоссальная задержка расхолаживала его и в отношении возможных новых проектов: так, в ответном письме датскому филологу Эммануэлю Вагемансу, предложившему ему сделать хронологическое продолжение исследования «вольной литературы», он, отказываясь от подобной идеи, говорил: «Кто будет ее издавать? "Посев” десять лет держал моего "Бунина", прежде чем издать его»[39].

Удивительно, но «Иван Бунин» сначала был опубликован по-итальянски, в 1987 году[40] – в католическом издательстве «Casa di Matriona» («Матрёнин двор»), с которым Мальцев деятельно сотрудничал. Оригинал вышел в Москве, в 1994 году. Скорей всего, вся редакционная работа над ним была завершена еще до переезда издательства из Мюнхена, так как в ряде пассажей остались непосредственные отсылки к «текущим» советским временам.

Монографию заметили, и в настоящем издании мы вновь публикуем квалифицированный отклик тех времен, рецензию Татьяны Двинятиной, которая вышла в академическом журнале «Русская литература» (пользуясь случаем, приносим ей искреннюю благодарность за помощь в подготовке настоящего издания).

Однако после ее выхода прошло 30 лет и, после переиздания первой книги Мальцева мы решили переиздать и вторую.

Основной ее текст мы дополнили двумя статьями автора,