73 Б. Эйхенбаум. Мелодика русского лирического стиха. Стр. 19.

74 «Блоковский сборник», Тарту, 1964. Стр. 464 (курсив мой. – Ю. Л.).

75 Соответственно, если учитывать появление спондеев, то возникнут альтернативные пары иного типа: реальная ритмическая интонация со спондеем и типовая метрическая интонация.

76 Одновременно возникает «игра» элементов низших уровней, поскольку корневым сочетаниям «М+гласный»: Мы, Мятежные, Мечты, смирим – соответствуют «перевернутые» аффиксально-флексивные сочетания «гласный+М»: «будем», «смирим», «позабудем» (исключение: «своему»).

77 То, что мы имеем здесь дело с соотнесенными, но все же разными системами, подтверждается наблюдениями над эстетическим восприятием стихотворения на понятном, но чужом языке. Эта интересная проблема при постановке опытов с разной степенью языковой осведомленности могла бы дать результаты, аналогичные тем, которые дает современной лингвистике изучение разного типа речевых дефектов.

78 Моностих не просто тождествен тексту – он составляет часть, которая равна целому, подмножество, которое равно универсальному множеству, имея дополнением «пустое подмножество», нуль.

79 А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. XI. Стр. 60–61.

80 Там же.

1 Характерно, что нарушение (неожиданность) в фонологической структуре стиха очень часто связано с рифмой: внесистемный элемент – элемент из другой системы. Смешение двух закономерных (каждый внутри себя) уровней поддерживает необходимую меру неожиданности.

2 О механизме метафоры см.: Ю. И. Левин. Структура русской метафоры // Труды по знаковым системам. II, Тарту, 1965; Chr. Brook-Roose. A Grammar of Metaphor. London, 1958.

3 О лингвистическом понятии отмеченной фразы см.: И. И. Ревзин, Модели языка. Стр. 60–61.

4 Ср. чрезвычайно интересную статью Гуннара Якобссона «Развитие понятия времени в свете славянского časb» // Scandoslavica, IV, Munksgaard – Copenhagen, 1958, раскрывающую семантику пространственной протяженности в общеславянском «час».

1 На чертеже видно, что в промежутке между хордами АД и СЕ можно, в пределах пространства круга, провести ряд хорд, которые удовлетворяли бы требованию проходить через точку А и не пересекаться с хордой ВС, что было бы невозможно, если бы мы имели дело с неограниченным пространством плоскости.

2 А. Д. Александров. Абстрактные пространства // Математика, ее содержание, методы и значение. Т. III. Μ., 1956. Стр. 151.

3 Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений. Т. II. Μ., 1937. Стр. 13.

4 Там же, стр. 46, 62.

5 Поскольку «невероятное» окружение создается на основе наиболее глубоких представлений писателя о незыблемых основах окружающей его жизни, именно в фантастике проявляются основные черты того повседневного сознания, которое стремятся изгнать. Когда Хлестаков, описывая даваемые им в Петербурге балы, безудержно фантазирует («Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа»), он наиболее точен в описании быта мелкого чиновника (суп подают на стол в кастрюле, обедающий сам снимает крышку). По словам Гоголя, человек, говоря ложь, «выказывает себя именно в ней таким, как есть». Само понятие фантастики, таким образом, относительно.

6 Томашевский Б. Теория литературы (Поэтика). Л., 1925. Стр. 137.

7 А. Н. Веселовский. Историческая поэтика. Л., 1940. Стр. 494.

8 В. Шкловский. Теория прозы. Μ. – Л., 1925. Стр. 50.

9 Там же.

10 А. Н. Веселовский. Избранные статьи. Л., 1939. Стр. 35.

11 Исходя из наивно-реалистического представления о соотношении литературы и действительности, А. Н. Веселовский закономерно останавливается в недоумении перед тем фактом, что «волосы светлорусые: это любимый цвет у греков и римлян; все гомеровские герои белокуры, кроме Гектора» («Историческая поэтика», стр. 75). «Имеем ли мы дело с безучастным переживанием древнейших физиологических впечатлений, или с этническим признаком?» – спрашивает он. Однако вряд ли физиология зрения и этнический тип жителей Средиземноморья претерпели за исторический период столь коренные изменения.

12 А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. XII. Стр. 329.

13 Л. Н. Толстой. Собрание сочинений в 14 томах. Т. III. Μ., 1951. Стр. 25.

14 Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, т. IV. Стр. 75.

15 Повесть временных лет. Т. I. Μ.—Л., 1950. Стр. 165 и 169.

16 Полное собрание русских летописей. Т. II. Изд. 2. СПб., 1908. Стр. 822.

17 Об этом см. в ценной работе С. Ю. Неклюдова «К вопросу о связи пространственно-временных отношений с сюжетной структурой в русской былине // Тезисы докладов во второй летней школе по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1966.

18 Полное собрание русских летописей. Т. I. Μ., 1962. Стр. 89 и 135.

19 Там же, стр. 178–179, 208.

20 Вариантами этого противопоставления будут: «наслаждение – не наслаждение». Им соответствует противопоставление: «плут – дурак». Синонимы плута: «умный», «ловкий», «молодой», синонимы дурака: «добряк», «старина», «лицемер». «Лицемер» – чаще всего монах – единственный персонаж в плутовской новелле, ссылающийся на требования нравственности. Впрочем, если в «лицемере» резко подчеркнуты черты «плута», то он может вызывать симпатию.

21 Д. И. Фонвизин. Собрание сочинений в 2 томах. Μ. – Л. 1959. Т. I. Стр. 52–53.

22 Возможность объединения Дона Гуана и Лепорелло в общей антитезе лагерю командора вплоть до создания персонажей, для которых водораздел между этими героями вообще не релевантен, не снимает того, что одновременно действуют и другие типы сопротивопоставлений: Дон Гуан и Дон Карлос вместе противопоставлены Лепорелло как аристократы (об обоих подчеркнуто говорится, что они испанские гранды) плебею и как храбрецы трусу. Интересно проследить структурную значимость признака храбрости: в «Каменном госте» он не релевантен, так как присущ обеим антагонистическим группам. В «Моцарте и Сальери» им наделен только персонаж из «невариативной» группы – Сальери («хоть я не трус…»). При этом храбрость связывается с таким кардинальным для него свойством, как угрюмость и предпочтение смерти жизни («хоть мало жизнь люблю»). В характере Моцарта храбрость существует не с отрицательным, а с нулевым признаком – о ней не упоминается. В «Пире во время чумы» храбростью наделен только разносторонний герой – Вальсингам, а сама храбрость – результат веселья, привязанности к жизни и ее полного переживания.

23 Пушкин создает дополнительный семантический эффект, снова включая читателя в два поля: заставляя его одновременно чувствовать обыденность убийства на поединке и странность этой обыденности. Герои ведут себя как средневековые испанцы. Но для самих средневековых испанцев сведение «быть средневековым испанцем»