образе жизни, подчас размышляя не о новых проектах, а о том, где достать вдоволь крупы. Но он, в отличие от многих его коллег, соратников, учеников, не покинул Родину, хотя только за счёт продажи патентов на свои изобретения вполне мог рассчитывать на безбедную жизнь в любой стране — «выбирай на вкус». Почему же Шухов предпочел остаться в разоренной стране? Инженер чурался громких слов, крайне редко рассуждал о патриотизме, но не мыслил себя без России. В тяжелые дни Гражданской войны Шухов записал в дневнике: «Мы должны работать, и работать независимо от политики. Башни, котлы и стропила нужны, и мы будем нужны».

Он стал приспосабливаться к новой жизни, в которой находил и дурное, и здравое. Усилилось бюрократическое давление, зато государство планировало индустриализацию — а значит, многие замыслы можно будет наконец реализовать. Не хватало компетентных руководителей, специалистов, хозяевами жизни стали, по словам Шухова, «невежественные люди с красными книжками». Но стало больше студентов. Он сам читал им лекции в своей альма-матер, которая теперь носила имя революционера Николя Баумана. Значит, можно надеяться, что следующее поколение управленцев и инженеров будет профессиональнее. Под руководством Шухова в Баку заработал нефтеперерабатывающий завод «Советский крекинг», шла модернизация оставшихся от «старого режима» трубопроводов. А главное — появилась возможность строительства новых трубных трасс. А у Шухова по этой части накопилось немало новых наработок, которые ждали воплощения.

Советский инженер

В 1919 году Совнарком принял решение строить железную дорогу и нефтепровод от города Александров Гай, что в Саратовской губернии, до Эмбинских нефтепромыслов в Казахстане. 500 верст! В газетах этот проект называли экзотическим словом «Алгемба», которое сложили из первых букв географических пунктов, которые нужно было связать стальными и трубными магистралями. «Алгембу» даже называли «первой великой стройкой коммунизма». Советской власти требовалась нефть, и на объект решили бросить лучшие силы. Шухову поручили экспертизу проекта, и он выявил целый ряд конструктивных ошибок. На новой трассе предполагалось использовать деревянные трубы. В условиях кризиса металлургии — идея вполне резонная. Сам Шухов в то время занимался деревянными водопроводами и сразу определил изъяны в расстановке обручей. Опытный инженер выступил и против использования на нефтепроводе одиночных насосов. Только сдвоенные! В итоге вместо неудачного проекта Шухов предложил свой, со всеми расчётами, хотя и относился к столь амбициозной идее скептически, учитывая хроническую нехватку кадров и техники. Земляные работы начались зимой 1920 года силами красноармейцев. Вскоре на строительстве начались эпидемии. Остро не хватало не только металла, но и древесины для труб. В апреле 1920 года Красная армия заняла Северный Кавказ с его нефтяными промыслами. Строительство «Алгембы» продолжалось уже не столь ударными темпами, а к осени 1921 года его признали экономически нецелесообразным и остановили. Первую попытку построить магистральный нефтепровод советская экономика не выдержала. Но авторитет Шухова в начальственных кабинетах после этого только вырос: он доказал свою проницательность и работоспособность.

В 1923 году Шухова посетили представители американской нефтяной корпорации «Синклер ойл». Несколько дней они вели переговоры, вместе посещали сельскохозяйственную выставку. Гостей интересовало всё, что касается шуховской крекинг-установки. Американцы расспрашивали Шухова о температурном режиме, о давлении, о куполе аппарата. А потом стали расписывать перспективы новых американских проектов. Но Шухов не собирался никуда переезжать. В конце концов они достали увесистую пачку долларов — гонорар за консультации. Ведь они отняли у русского изобретателя немало часов… От денег, к немалому удивлению заокеанских гостей, Шухов отказался. Скорее всего, он счел такую «подачку» унизительной, а с другой стороны, понимал, что за контактами с иностранцами внимательно следили сотрудники ГПУ, и брать деньги у американской корпорации для советского инженера даже в период «нэповского угара» — дело не самое безопасное.

Нефтяная промышленность медленно, но верно вставала на ноги — и Шухов стал одним из её патриархов. Каждая его статья в журналах «Нефтяное и сланцевое хозяйство» и «Нефтяной бюллетень» становилась событием. К его оценкам любого проекта относились как к директиве. В то время активно развивалась добыча черного золота в районе Грозного. Идея строительства трубопровода от грозненских промыслов к Черному морю возникла ещё в 1910‐е годы. Но сначала помешала Первая мировая, потом — гражданская. Шухов всё больше времени проводил в Грозном и его окрестностях — там, где работали новые нефтяные промыслы. Там он чувствовал себя на своём месте. Для северокавказских промыслов он спроектировал сорок резервуаров объемом 300 тысяч пудов. А на шуховскую идею магистрального нефтепровода Грозный — Туапсе правительство обратило внимание, когда с высоких трибун зазвучали лозунги «ускоренной индустриализации».

Магистраль с петлей

Строительство началось в марте 1927 года. Экспертно-техническую комиссию Госплана ещё на стадии работы над проектом возглавил Шухов — к тому времени уже маститый учёный, избранный членом-корреспондентом академии наук СССР. Он воспринимал этот трубопровод как свою лебединую песню, и постарался учесть в проекте как можно больше инноваций. Одновременно в Туапсе строили нефтеперерабатывающий завод и наливной пирс в черноморском порту — Шухов приложил руку и к этим проектам.

Шухов разработал петли, повышавшие пропускную способность магистрали. Изобретение выглядело так. В прежних конструкциях инженеры повышали давление в трубах только с помощью дополнительных насосных станций. Русский изобретатель предложил более экономичный и остроумный способ. Параллельно существующей линии прокладывалась ещё одна трубная петля, связанная с основной трассой. По ней можно перегонять дополнительную нефть, постепенно наращивая её объемы. Эта петля на магистрали Грозный — Туапсе обошлась государству в 750 тысяч рублей, а пропускная способность трассы увеличилась вдвое. Такой эффект можно было получить с помощью трех насосных станций, строительство которых обошлось бы в 2 миллиона. Экономия почти в три раза! Потом эту технологию десятки раз использовали при строительстве нефтепроводов. Очередное остроумное изобретение Шухова позволило сохранить десятки миллионов рублей.

Объект возводили с размахом, как «ударную стройку». 4 тысячи красноармейцев, 14 паровозов, 17 грузовых машин и 32 трактора, регулярные репортажи в прессе. Правда, копать поначалу приходилось вручную, лопатами и кирками, так и проделали половину пути, а потом из-за рубежа прибыло несколько экскаваторов. Для отрасли это был самый амбициозный проект за долгие годы.

Для соединения труб советские конструктора впервые в мире применили электродуговую сварку, и это была ещё одна новинка, предложенная Шуховым. Одновременно инженер, которому перевалило за 70, проектировал листовые клепаные цилиндры мешалок для керосинового завода в Грозном, резервуары, стропила, мосты для нефтепроводов и мост через реку Сунджу, необходимый для новой нефтяной трассы. Все это удалось построить на удивление быстро и качественно. Быть может, потому, что Шухов постарался привлечь к работе тех, кому доверял безоговорочно. В том числе — собственного