боюсь, что их появление было для нее слишком тяжелым испытанием, что я облажался, не догадавшись, что они придут прямо сюда. Она хорошо ладит с людьми, но мои родители могут быть слишком настойчивыми.

Она выдохнула.

— Вы, ребята, кажется, ближе, чем я ожидала.

— В каком смысле? — Я перехожу к ней и опускаюсь на диван, подушка скрипит под моим весом.

— Они очень… заинтересованы.

Меньше всего мне хотелось бы, чтобы визит родителей создал для нас проблемы. Но я не стремлюсь справляться с семейными делами — не мой конек. Черт, да он и в десятку не входит.

— Заставить своего ребенка стать профессионалом нелегко. Они посвятили этому время, деньги, все это с тех пор, как я был такого роста. — Я поднимаю руку к колену. — Возили меня на турниры. Нашли лучшего тренера, лучшие лагеря. Запасная спальня в нашем доме была забита обувью и снаряжением к тому времени, как мне исполнилось десять. Они гордятся тем, чего я добился.

— И должны гордиться, Клэй. — Ее глаза смягчаются. — Их сын — это все, на что могут надеяться родители. Целеустремленный. Добрый. Заботливый.

Конечно, она не упоминает, что я легенда на корте. Еще одна вещь, которая мне в ней нравится.

— Иди сюда. Повернись, — говорю я.

— А?

— Сделай это.

Нова поворачивается, и я придвигаюсь ближе, мои руки берут ее маленькие плечи и массируют круги.

— Ооо. Хорошо. — Ее голос понижается, и мои губы изгибаются.

Именно этого я и хочу. Ее расслабления.

— Как прошел твой день? — спрашиваю я.

— Я нашла платье.

Мои большие пальцы неподвижны.

— Ты сделала фотографии?

— Да.

Я осматриваю комнату, пока не вижу ее телефон на кофейном столике.

— Даже не думай об этом, — предупреждает она.

Я бросаюсь к телефону. Она наступает мне на пятки, но ей не сравниться с профессиональным спортсменом. Я выхватываю устройство и встаю, проводя по панели, чтобы включить его.

— Ты не знаешь мой пароль! — говорит она, хватая меня за руки, одна рука обхватывает меня за талию.

— Это мой день рождения. — Я набираю цифры, экран мигает красным.

Она отвечает: — Может, я его изменила.

— На что?

Нова складывает руки, наклоняя ко мне свой маленький подбородок. — День рождения моего другого жениха?

Я застонал. — Осторожно, Пинк. Мне придется показать тебе, насколько ты моя.

Я хочу видеть это платье, и я привык добиваться своего. Но для каждой битвы нужна своя тактика. В основном я играю на корте, но сейчас мне нужно попробовать что-то новое.

Мой голос понижается. — Расскажи мне, на что оно похоже.

Нова поджимает губы, но в ее глазах появляется блеск, которого я не видел всю ночь. — На что оно похоже…

Я подхожу ближе, забыв о телефоне, когда тянусь к ее талии.

— Оно белое? Длинное? Пышное? Блестящее? — Я наклоняюсь губами к ее уху, и она выгибается навстречу мне.

На ней джинсы и мягкий свитер, который с тех пор, как уехали мои родители, соблазнительно спадает с одного плеча. Волосы облегают ее кремовую кожу, и мне хочется провести пальцем по ее ключицам, пока она не издаст этот вздох, говорящий о том, что она не может мне сопротивляться.

— Нет, — упрямо шепчет она.

— Нет, ничего из этого? Ты пойдешь к алтарю голой?

Легкий смех. — Нет, я тебе не скажу.

Черт, она милая.

— Я вытащу это из тебя.

— Можешь попробовать, — приятно отвечает она.

— Пинк, я лучший нападающий в лиге.

Она морщит нос. — Ты в тройке лучших.

Эти слова бьют как локтем в грудь, выбивая из меня дух. Я прихожу в себя достаточно быстро, чтобы сделать рваный вдох.

— Милая, зря ты это сказала.

Она вскидывает ладони.

— Я говорю только то, что говорят статистики…

О, началось.

— Статистики здесь тебя не спасет, — рычу я, прижимая ее к стене и обхватывая ее ноги. Ее лодыжки обхватывают мою талию, а мои пальцы впиваются в мягкую плоть ее задницы.

Нова смеется, но ее глаза расширяются от страха.

— Что ты собираешься сделать?

— Заставлю тебя пожалеть, что ты не рассказала мне с первого раза.

Мои пальцы скользят по ее грудной клетке…

И я щекочу.

— НЕЕЕЕТ! — вскрикивает она.

В этот момент я благодарен Кэт, которая сказала мне, что глаза не застревают в затылке, как бы сильно ты их ни закатывал.

— Расскажи мне.

Она снова извивается в моих руках, крича.

— Не скажу, это все испортит!

Неужели она не знает, что ничто в этом мире не может испортить зрелище того, как она идет ко мне, собираясь стать моей женой?

Только если она будет голой.

Или в моей майке.

И то, и другое было в моих фантазиях.

— Прекрати! — прохрипела она сквозь отчаянный смех. Она выгибается, ее мышцы напрягаются, обнажая нежное горло.

Я чувствую, что на горизонте маячит победа. Я наклоняюсь к ней и целую дорожку по ее гладкой коже, хмурясь, когда чувствую вкус сахара.

— Ты на вкус… сладкая.

Она краснеет, и ее кожа становится почти такой же розовой, как и волосы.

— Брук, Мари и я праздновали, когда приехали твои родители. Шампанское взорвалось на мне, я была в полном беспорядке и поспешила переодеться. — Ее голос становится все выше с каждым слогом, как будто она признается в преступлении. — На кухне осталось еще полбутылки.

Я так близок к тому, чтобы получить нужную мне информацию. Она вот-вот взмахнет белым флагом.

Вот только…

Она хотела отпраздновать со своими девочками и не смогла. Сегодня должно было быть ее время.

— Пойдем. — Я веду ее на кухню. Когда мы доходим до нее, я поднимаю ее и усаживаю на край обеденного стола. Она смотрит на меня, изогнув одну бровь. Я задираю ее свитер, обнажая еще более сладкую кожу, по которой провожу губами. — У нас не было десерта.

Нова вздрагивает, ее голубые глаза расширяются от предвкушения и удивления.

Она прекрасна. Более того, она веселая и яркая, как радуга, независимо от того, что происходит вокруг. Я в восторге от нее. Я не позволю ничему погасить ее улыбку.

Я достаю бутылку и чистый фужер для шампанского.

Когда я возвращаюсь и она видит, что у меня в руках, ее глаза расширяются. Я ставлю бутылку и фужер на стол.

— Для чего это? — спрашивает она.

Я наливаю бокал, затем протягиваю его ей. — За тебя.

Ее взгляд смягчается, когда она делает глоток. — Из бокала лучше, — решает она с довольным вздохом.

— Тут ты ошибаешься.

Я бросаю на нее злобный взгляд, а затем хватаю подол ее свитера и одним движением срываю его через голову. Под ней — розовый кружевной