— Мэрии не нужны промо-фотографии. Они могут использовать фотографии команды.

Хлоя подмигивает мне. — Ну, они попросили их, и, видимо, ты сказал, что выступишь в качестве посла.

Черт возьми.

Она меня подловила.

— Еще пять минут, — уступаю я.

— У тебя есть еще одна смена костюма. — Она протягивает мне пакет.

— Что это за хрень? — Я ворчу.

— Специальная городская форма.

За перегородкой в углу я переодеваюсь в полностью золотую майку. Я натягиваю шорты и, прежде чем натянуть майку, смотрю на ее переднюю часть. На ней нарисован блестящий фиолетовый медведь с надписью «Кодиакс» блестящими косыми буквами.

— Чувствую себя как Волшебник из гребаной страны Оз, — ворчу я, натягивая ее.

Когда я выхожу, Хлоя тянется за своим сиденьем и достает баскетбольный мяч, который она бросает в меня с такой силой, что мне приходится быстро реагировать, чтобы поймать его.

— Спасибо за командную игру. — Она широко улыбается.

Как только пять минут истекли, я переодеваюсь, выхожу из студии и направляюсь к выходу, по пути отправляя сообщение.

Клэй: Уже в пути, Пинк. Я готов к работе.

Когда я прохожу мимо спортзала, мой взгляд останавливается на парнях внутри. Майлз сидит на скамье, за ним наблюдает Новичок. Вес штанги впечатляет даже меня.

— Что ты ел? — спрашиваю я, просовывая голову внутрь.

— Больше, чем капучино, — ворчит Майлз, заканчивая повторение, и штанга со звоном падает в чашки. Он садится и вытирает лицо полотенцем.

— В этом году он будет зверем, — утверждает Новичок.

— А ты что скажешь?

— Малыш-зверь, — говорит Майлз, и Новичок пихает его плечом так сильно, что Майлз кашляет.

Новичок подходит к кулеру, чтобы налить себе воды, как вдруг приходит сообщение от Новы.

Нова: Хэй, я вообще собираюсь встретиться с Мари прямо сейчас.

Нова: Завтра у меня примерка, но я планировала заехать на площадку после нее, чтобы обсудить логистику, в 14:00. Хочешь пойти со мной?

Сегодня утром по дороге на тренировку мой риелтор прислал новый список перспективных объектов, в том числе один, который выглядит многообещающе. Но он сказал, что мы сможем посмотреть его только завтра днем.

Клэй: У меня проект после обеда. Я смогу приехать ближе к четырем?

Точки то появляются, то исчезают.

Нова: Не беспокойся об этом. У меня все под контролем.

Я хмурюсь. Она держит все под контролем, как будто это неважно? Или как будто она вообще не хочет, чтобы я показывался?

Внезапно я начинаю сомневаться в своих планах.

— Я знаю этот взгляд, — говорит Майлз. — Это взгляд девушки-проблемы.

Новичок фыркает. — Только не говорите, что вы сомневаетесь.

— Нет. Все в порядке.

Парни оказываются у меня за плечами, читая экран, прежде чем я успеваю подумать о том, чтобы скрыть это.

— Видите? — говорю я, кивая на текст. — Она говорит, что все в порядке.

Новичок закрывает лицо рукой. Майлз кашляет, качая головой.

— Конечно, все в порядке, брат.

НОВА

— Он отравлен?

Я поднимаю голову и бросаю взгляд на Мари, сидящую за столом в моей студии в центре города.

— Твой кофе. — Она кивает в сторону моей чашки. — Ты едва сделала глоток.

— Только если мама Клэя не приготовила его для меня, — ворчу я.

Мы рассматриваем цветочные композиции для свадьбы, присланные организатором. Я хотела простые, но она предложила украсить алтарь и выложить проход в дополнение к большому букету для меня.

Вокруг нас лежат стопки свежих холстов, а также несколько работ, которые находятся между домами.

— Все не может быть так плохо, — говорит Мари.

— Сэнди меня ненавидит. — Я убираю волосы с лица.

Мари опирается на локоть и хмурится. — Она тебя не знает.

Я долго пью кофе, который теперь ближе к ледяному, чем к теплому. — Я стараюсь, — говорю я после того, как рассказываю ей о вчерашнем адском ужине. — Сегодня утром я написала ей сообщение, чтобы спросить, могу ли я показать ей Денвер. Я отправила два ящика газированной воды в ее отель. Ничего. Клэй сказал, что его отец будет работать, пока он здесь, но пока что главная задача его мамы — избегать меня.

— Наверное, это естественно, что ей трудно отпустить своего единственного сына.

Я развела руками. — Отпустить?! Я же никуда его не забираю.

Губы Мари подергиваются. — Ты никогда не была такой аккуратной в детстве, — комментирует она, поймав мой взгляд на одной из стопок.

— Это называется инвентаризация, — сообщаю я ей.

— Какой ты хочешь прием? — спрашивает она. Ее взгляд опускается на документы, которые мы просматриваем у планировщика. Моя сестра лучше меня разбирается в деталях и планировании.

— Я еще даже не думала о приеме.

Мари достала из ноутбука фотографии помещения.

— Мы можем принести цветы с церемонии внутрь и расставить их по всему помещению на столах здесь и здесь. — Она показывает пальцем. — Но этого будет недостаточно. На открытом воздухе есть природа. А здесь — огромный зал, который нас заглушит.

Я поднимаюсь со своего места и прохожу по студии, пробираясь между аккуратными стопками белых холстов, натянутых на рамы.

Мари перелистывает единственную стопку готовых холстов, останавливаясь на одном.

— Нова, что это?

Я заглядываю ей через плечо. Там проносятся розовые и фиолетовые линии. — Цветы. Но в абстракции.

— Наверняка было приятно их делать.

Кончики моих пальцев покалывает от воспоминаний. — Было.

Я была так сосредоточена на свадьбе и предстоящем сезоне, что мое творчество отошло на второй план. Но в последнее время я экспериментирую с цветочными композициями, и, увидев их снова, я загораюсь желанием.

Мари достает из моей коллекции чистый холст и свежую банку с водой.

— Нам нужно поработать над декором для свадьбы, — говорю я.

— Невесте нужно расслабиться, — возражает она.

Это противостояние. Пока она не берет второй холст и не ставит его на свободный мольберт рядом с моим.

— Сделай это со мной. — Мари одета для прогулки, а не для рисования.

— Ты действительно собираешься рисовать? — Я скептически смотрю на нее. — Когда ты в последний раз что-то мастерила?

— Наверное, в третьем классе. — Она ухмыляется. — Я запишу химчистку на счет невесты.

Я роюсь в ящике с кистями, нахожу еще одну и протягиваю ей.

Мы рисуем лицом друг к другу, мольберты между нами. Ритм затягивает меня, и я теряюсь в красках и формах.

Когда я здесь, мне кажется, что я нахожусь там, где должна быть. Здесь нет ничьих ожиданий, включая мои собственные. Никто не говорит мне, что я должна или не должна, могу или не могу.

Я не понимаю, который час, пока телефон Мари не зазвонит и она не потянется