— говорил он, — не та страна, которой приходится задуматься выдержать две или три кампании за правое дело». За правое дело Англия сумеет принять борьбу, которая не окончится раньше, чем она не получит удовлетворение. Двадцать четыре часа спустя Монарх России дал свой достойный ответ в речи, произнесенной в Москве, Искреннее желание Императора Александра Николаевича ограничиться нравственным давлением на султана не дало никаких результатов. Общественное мнение Англии склонялось на сторону турок, не смотря на сильную оппозицию Гладстона. В России в набат бил М. Катков. За войну подавал свой голос и русский представитель в Константинополе граф И. П. Игнатьев. Москва была воодушевлена славянофилами, Россия приняла живейшее участие в страданиях её братьев по вере и по происхождению. На поход в Турцию стали смотреть, как на «святое призвание». Миролюбие Императора Александра II оставалось вне всякого сомнения и по всей Европе быстро пронеслось успокоительное его слово, сказанное в Ливадии лорду Лифтусу: «je nirai jamais à Constantinople (Я никогда не пойду на Константинополь)», но ему пришлось считаться со стихийным движением среди его подданных в защиту порабощенных славян.

Турции была объявлена война. По многим причинам Александр II не мог питать никаких иллюзий и решился на этот шаг с большой неохотой. Он отдался внутренним реформам своего обширного царства. Новая система всеобщей воинской повинности не была еще вполне проведена, и армия находилась в переходном состоянии. Равновесие в финансах едва было восстановлено после тяжелой Крымской войны. Перевооружение армии новыми малокалиберными ружьями системы Бердана далеко еще не было окончено. Черноморский флот, восстановленный в 1871 году, не успел возрасти еще в могучую силу. Наличных железнодорожных путей для России было недостаточно. Государь все это сознавал. В его памяти оставались еще свежи печальные события Крымских дней. Он глубоко сочувствовал людским страданиям и с горестью принужден был согласиться на войну. Война эта была начата «не по расчету, не из материальных выгод или честолюбивых политических замыслов, но в силу чувства, заглушающего всякие посторонние побуждения, из чувства христианского, чувства человеколюбия, того чувства, которое охватывает всякого честного человека, при виде вопиющего зла».

Русский план кампании состоял в одновременном нападении на Европейскую и Азиатскую Турцию. Дунайской армией (в 250,000 чел.) командовал великий князь Николай Николаевич; во главе Кавказских войск (60.000) встал великий князь Михаил Николаевич. В апреле 1877 года совершился переход через Дунай у Зимницы против Систово. Передовой отряд генерала Гурко захватил Тырново, перешел Балканы. Генерал Криденер овладел Никополем. Путь к Константинополю был, однако, прегражден Сулейман-пашей. В то же время Осман-паша оттеснил русских из Виддина и занял сильную позицию в Плевне. Положение русской армии оказалось весьма стеснительным. Потребовались большие подкрепления. И только в сентябре удалось взять Ловчу, а в ноябре, после третьего отчаянного штурма, сломить Османа-пашу в Плевне.

В Финляндии все отдавали полную справедливость стараниям Императора достичь решения вопроса мирным путем. О настроении, господствовавшем в Финляндии, можно судить по следующему эпизоду. Доктор И. И. Берг выступил в духовном сословии сейма с весьма красивым и симпатичным предложением. Его петиция гласила: Финский народ в течение 70 лет пользовался покровительством и выгодами присоединения к империи и имел бесчисленные доказательства величайшей заботы его Монарха; при таких условиях финский народ не может остаться равнодушным зрителем совершающегося всемирного события. А поэтому сейму надлежит от имени финского народа сделать пожертвование. Духовному сословию следовало бы, в виду сего, ходатайствовать о Высочайшем соизволении на отпуск из чрезвычайных податей и иных средств, на содержание больных и раненых воинов один миллион марок, которые предоставить потом в распоряжение Его Величества. Эта петиция не была принята в сословии горожан, где 26 голосов высказалось против 14. На долю инициатора предложения, доктора Берга, выпало много суровых суждений за то, что он своей петицией «поставил представителей Финляндии в неловкое положение». С одной стороны опасались ложных толков; с другой — предполагали, что представителям сейма придется прибегнуть к таким мерам, которые со временем могут привести к нежелательным последствиям. Хотя Берг не очень обращал внимания на общественный вихрь, тем не менее, пересуды, которым подверглось его доброжелательное предложение, побудили его выйти из состава сейма. Кончилось тем, что земские чины ассигновали один миллион марок на призрение больных и раненых воинов. Государь повелел благодарить их, а деньги передать в Красный Крест.

Но, помимо этого, Финляндии пришлось принять некоторое активное участие в ходе дел на Балканах. Финский гвардейский батальон, вместе с русскими гвардейскими полками, отправлен был на театр военных действий. С 1840 по 1860 годов л.-гв. финский стрелковый батальон содержался в числе 1000 строевых нижних чинов, а потом состав был уменьшен до 840 человек. Пополнение убыли в его рядах производилось вербовкой или наймом на 6 лет. Перед походом 1877 года нужно было наполнить ряды 240 рекрутами и спешно обучить их необходимейшему в военном деле. После предварительной публикации, вербовка пошла успешно. Желавших поступить на службу было более, чем требовалось. Из офицеров в батальоне 90,5% были учениками Финляндского кадетского корпуса. Батальон содержался на средства Великого Княжества. Но на время похода установлено было, по Высочайшему повелению, чтоб ему ежемесячно выдавалось из походного казначейства по 10.000 рублей звонкой монетой, с тем, конечно, что эта позаимствованная сумма будет пополнена по окончании кампании.

25 августа 1877 года батальон выступил из Гельсингфорса. Государь в телеграмме выразил уверенность, что батальон «в настоящую кампанию, как и прежде, покроет свое знамя славой». Корреспондент венской газеты «Presse», описывая впечатление, полученное им при наблюдении русских войск, отметил: «Но самый чудный вид представляли финны. Только что прибывший сюда финский гвардейский стрелковый батальон шел для прикрытия гвардейской артиллерии. Четыре недели назад эти люди отправились в поход с родины и, не смотря на продолжительный путь, они были так бодры, веселы и довольны, что невольно чувствовалось весело с ними». В Горном Студене Государь с блестящей свитой встретил батальон и повелел ему, при следовании к биваку, играть «финский национальный гимн». Под Горным Дубняком батальон побывал в деле. В его рядах в этот день находилось: 18 офицеров и 806 человек нижних чинов. Упорный бой сказался для финских воинов в потере 119 человек, из коих 24 было убито, а остальные 95 ранены. Все исполнили свой долг с полным самоотвержением. — 22 октября Государь, подъехав к батальону, обнял командира батальона Рамзая и милостиво сказал офицерам: «благодарю вас, господа, вы сделали то, что я от вас ожидал». Нижние чины также удостоились царского спасибо. После того батальону пришлось принять участие еще в нескольких незначительных