при громких кликах ура, студенты пропели на финском языке русский народный гимн, после этого «Наш край» (Vårtland) и, в честь Цесаревны (Дагмары) — датский гимн. Итератор сказал по-шведски — «благодарю». Вечером Итератор, Наследник с супругой и Герцогиня Мария Александровна посетили шведский театр, а на следующий день большое народное гулянье в Тёлеском парке, где опять исполнялись русский и датский гимны и «Vårtland». Отдельный хор составили воспитанники морского училища. — 5-го июля Государь благоволил отправиться утром по железной дороге в Тавастгус, где в лагере Парола произвел смотр, и в тот же день вернулся в Гельсингфорс, а вечером изволил отплыть на яхте «Держава» в Петергоф. Наследник с супругой остались еще на один день.

Посещение высочайшими особами Гельсингфорса оставило по себе заметное впечатление на местных жителях. Надо сказать, писал русский корреспондент, что до сих пор всегда замечался некоторый антагонизм, существовавший между русским и финляндским населением; правда, этот антагонизм не бил так рельефно в глаза наблюдателя, как это замечалось в Остзейском крае, но, во всяком случае, никто не станет отрицать существования некоторой неприязненности финляндцев к русским. Мы нарочно присматривались к отношениям финляндцев к русским за последние дни и должны сознаться, что замечавшаяся неприязненность, по крайней мере, в это время совершенно стушевалась.

Выставка 1876 г. в Гельсингфорсе и типы её посетителей

30-го июля (н. ст.) 1876 года, Шернваль-Валлен писал барону К. фон-Котену: «Ты уже знаешь из газет, что царское посещение превзошло всякие ожидания, что все прошло великолепно, что Его Величество остался чрезвычайно доволен порядком у нас, поведением народа и той радостью Его приезду, которую выражали все лица. Удивлялись также тому такту, с каким выступало общество, студенты, которые явились пропеть «Боже Царя храни» в финском переводе; подано не более трех прошений, и те об определении сыновей в военную службу. Эти три памятных дня доставили Ему такое искреннее удовольствие, что Он еще вчера говорил мне о своем полном удовлетворении. Об этом все говорят, даже в русском обществе. Я имел случай (когда переводил посвященные Ему в Выборге стихи Лагуса) обратить Его внимание на то, что за все виденное Им и признанное хорошим на выставке, мы должны быть благодарны Ему и Его правлению в течении двадцати лет; ибо и локомотивы, и механические работы, произведения из майолики, ткани и пр., все относится к тому времени, а также и успехи школ. От удовольствия у него навернулись слезы на глазах, и он в милостивых словах высказал мне свое удовольствие; народный праздник тоже сошел очень хорошо, публика выказала чрезвычайно хорошее поведение, и требовался лишь один полицейский для поддержания порядка и указания мест. Ни один из этих признаков порядка не ускользнул от него, и он сказал мне, что с момента приезда к границе, он встречал одни лишь веселые лица и что в порыве радости везде протягивали ему букеты из полевых цветов. И Императрица была в восторге в первый раз видеть страну. Дагмаре студенты пропели датский гимн; за такое внимание Его Величество просил ее выйти на балкон в знак благодарности. её благодарение не было слышно, потому что пели, но она аплодировала, и это привело публику в восторг. На все посетители обратили внимание. Если б мне вздумалось привести здесь все лестные отзывы, которые мне пришлось выслушать, то конца не предвиделось бы моему рассказу об удовольствии, достаточно прибавить, что прием вполне удался и что Цесаревна третьего дня еще раз мне выразила свое удовольствие, увидев наш край, который она нашла столь схожим с Данией. Великий Князь Наследник сказал своим родителям, что следует ознакомиться с центром края, чтоб иметь понятие о его красотах. Обещано вернуться, и Наследник намерен купить себе имение в шхерах. Таким образом, успех превзошел все ожидания. Видимо Бог нас хранит, воздадим Ему славу, а мы должны быть довольны».

Выставку посетило до 100.000 человек. Через несколько дней после царского посещения наиболее распространенная газета России поместила передовую статью, в которой значилось: «пребывание в Гельсингфорсе возбудило в жителях живейшую радость. 13 лет прошло с того времени, как Государь в последний раз посетил Финляндию». Со времени сейма 1863 г. Государь совершил ряд великих преобразований на благо своих разноплеменных народов. Далее следует выписка из статьи финляндского писателя: «В течении 13 лет наш общий монарх, без сомнения, неоднократно имел случай познать, как тяжело бремя короны. Но для нас утешительно иметь право высказать убеждение, что по крайней мере Финляндия и её жители не увеличили забот своего повелителя и не способствовали усилению для него бремени этих забот. Финляндия может с чистой совестью, искренно и от всего сердца приветствовать своего Императора и Великого Князя при настоящем его посещении; население в праве питать уверенность, что оно честно стремилось к исполнению своих обязанностей, как граждан своей страны, а также по возможности и тех обязательств, которые вытекают из отношений родины к великой империи. Во все продолжение нынешнего царствования, неизменно наслаждаясь полнейшим внутренним спокойствием, Финляндия употребила это время настолько с пользой для себя, что, — как о том свидетельствует нынешняя выставка, — умела довести развитие земледелия, промышленности и торговли до удовлетворительных результатов, не смотря на суровые почвенные и климатические условия». «Финляндия, — прибавляет «Голос», — действительно доказала свою политическую зрелость в умении пользоваться широкими правами и преимуществами ей дарованного конституционного самоуправления».

Судьба родственных России славянских племен на Балканском полуострове всегда привлекала внимание и сочувствие русского парода и правительства. Из этих племен в 60-х годах сербы, румыны и черногорцы добились некоторой самостоятельности; не такова была участь славян в Боснии, Герцеговине и Болгарии. Здесь турецкий гнёт и произвол царил во всей своей необузданности, вызывая частые отчаянные восстания жителей, доведенных до крайности. В 1874 году вспыхнуло восстание в Боснии и Герцеговине. Пламя его охватило скоро соседние Сербию и Черногорию, Славянские комитеты поддержали инсургентов волонтерами, оружием и деньгами. В ряды сербской армии потянулись тысячами русские добровольцы, и, наконец, командование над ней перешло в руки генерала Черняева. Последовало вмешательство держав Европы.

«По мере развития и осложнения событий, Европа, — замечает князь Гогенлоэ, — начинала терять голову. Англия со страху обезумела, а Италия тщилась выудить что-нибудь для себя из мутной водицы». Наиболее беспокойства и нервности проявила европейская дипломатия в конце 1876 года. В ноябре лорд Биконсфильд держал речь на обеде лорда-мэра, в Гильдхалле Лондона, которая была вызывающего характера по отношению к России. «Англия,