Шрифт:
Закладка:
– Как это?
– Ну просто. Он не играет одним пальцем мелодию «ля-ля-ля», а сразу выстраивает гармонический ряд. Знаешь, что это такое?
– Нет.
– И я тоже не знаю. А он играет. На пианино он нажимает одновременно несколько клавиш, которые друг с другом гармонируют. Играет аккорды, выстраивая мелодию.
– А в кого это он у вас такой?
– Наташка училась музыке, но недоучилась и всю жизнь мечтала так играть. Я тоже только мечтал. И вот в нем – наши мечтания. Все, что записано сейчас моего, – это его аранжировки. С использованием всех инструментов. И он научил меня играть на гитаре специальным образом. Мне было лень научиться дотягивать пальцы вверх, я играл только на трех нижних струнах. И он настроил так верхние, чтобы, когда я их перебирал бы большим пальцем, в открытом виде, без всякого прижатия, гармонировали бы с теми аккордами, которые я выдавал на нижних. Вот так я «играю» на гитаре до сих пор. Слушай дальше! Это очень поучительная история о том, как появляются шлягеры на свет. В ней фигурирует персонаж сам по себе очень любопытный. Сережа Соколов. Помнишь такого? Это тот, который создал у Березовского частное охранное предприятие «Атолл». Он был Гувером у Березы. Ты помнишь эту громкую историю с прослушиванием всех врагов Березовского?
– Да, что-то припоминаю.
– А ты в курсе, что это я помирил Гуся с Березой? Уже когда я вел свой «Третий глаз» на НТВ, встретился мне Серега. Взялся подвезти и по дороге спрашивает, не хочу ли я послушать, о чем Гусинский базарит с Березовским. Я говорю, каким образом? Он говорит, это моя работа. Поехали, говорит, у меня пленочки уникальные. Мне, слава богу, хватило ума отказаться. Он говорит: «А ты можешь меня свести с охраной Гуся?» Я говорю: «А на фига?» Он говорит: «А ты в курсе, что они хотят убить друг друга, и я хочу их помирить». Я, конечно, офигел, но передал своим дружбанам – отцам-основателям НТВ этот разговор. Они на меня зашипели, велели сбегать из Москвы. Я понял, что дело нешуточное, но решил довести дело до конца. Встретился со службой безопасности Гуся и рассказал все, что знаю. Короче, в результате они там вместе с Соколовым эту ситуацию разрулили.
– Ты хотя бы оказался в доле? Или хотя бы поощрен как-то?
– Щас.
– Ну да. Спасибо, что в живых остался.
– Так вот, я знал Серегу Соколова еще с тех пор, когда он был успешным продюсером шоу-бизнеса. Он такой – небольшого росточка, но очень шустрый парень. Сейчас борется с коррупцией, а тогда был продюсером. А я работал на ТВ в «молодежке» у Сагалаева. И вот он пробегает мимо моего кабинета на двенадцатом этаже, и я хватаю его за рукав и говорю: «Серег, погоди, зайди на минутку. У меня есть вот такая песня, не знаю, что с ней делать». И он так, не глядя ни на песню, ни на меня, говорит: «Знаешь, сидит тут без дела и пропадает один очень талантливый парень – Костя Ундров». И дает мне телефон.
– Никогда не слышал.
– Ну что ты! Вообще, все считают, что автор «Левого берега Дона» – именно он. Когда однажды меня объявили и сказали, что «сейчас перед вами выступит автор легендарной песни», зрители, увидев меня, закричали: «Наконец-то мы знаем, как выглядит Ундров!» Представляешь? Короче говоря, поехал я к этому Ундрову. Парень живет один в квартире, заставленной пустыми бутылками, не просыхает, мордатенький такой, пузатенький и вообще с тенором. Я был разочарован, честно говоря. Но этот Костя, несмотря на то что с бодуна, оказался очень прозорливым парнем. Услышал он мой ростовский бесхитростный репертуар…
– Сообразил, да?
– Да, тут же все понял. И тут надо отдать ему великое должное. Он очнулся от своего этого самого состояния. Это была как будто прививка такая. Просто – р-раз! Схватил песни, написал аранжировки. Блистательные, кстати говоря.
– А мелодия была твоя?
– Ну, мелодией это было назвать трудно. Это было намурлыкано, на трех с половиной аккордах сыграно. По большому счету мелодию, конечно, выправил он. Но только выправил. Основа была моя. Но я, на радостях и сдуру, записал его соавтором музыки.
– Это правильно было?
– Нет, я считаю, что неправильно. Он все-таки сделал аранжировку. Как свою сделал потом Шуфутинский. Кстати, знаешь, откуда у него взялся «Левый берег»?
– Спер, наверное.
– Не совсем. Как Михаил Захарович сам мне потом рассказывал, ему спел ее на кухне его дома в Лос-Анджелесе помощник Розенбаума. Просто под гитару. На кухне. Прикинь! Он сказал ему, что есть в народе такая очень популярная песня. Автор неизвестен.
– А на самом деле?
– Если давать точную формулировку, то автор Кононов сочинил, а Ундров подправил. И спел.
– То есть Ундров – паразит?
– Нет, это тоже не так. Эту песню никто бы никогда не знал и не слышал, если бы он не сделал того, что он сделал. Тут я тебе зуб даю. А сделал он следующее, Игорь. Тогда ведь не было ни интернета, ни радио и ТВ-шансона. Ничего этого не было! Тогда был только Разин, который свою кассету распространял через проводниц на железнодорожных вокзалах. И они запускали в поезде «Ласковый май». И люди, ехавшие, к примеру, из Москвы во Владик, выходили из поезда уже полностью зомбированные «Белыми розами» и Шатуновым. Так вот послушай, что самое главное сделал Костя. Тогда роль интернета играли киоски «Союз», в которых по всей стране продавались все эти кассеты. И если ты помнишь, везде в людных местах торчали эти киоски, и из них на всю ивановскую неслись мелодии. И от них зависело – кого они будут крутить, тот и будет раскручиваться. А у Кости был знакомый, один из владельцев этой сети. Очень хороший мужик. И он с ним договорился, собрал на одну кассету все мои написанные к тому времени (уже специально) ростовские песни и запустил альбом в тираж. Очень быстро. Буквально очнулся ото сна и провернул все это за два-три месяца. А в Ростове был такой кассетный король по фамилии Ладик. И он тоже растиражировал альбом каким-то космическим тиражом.
– А кто инвестировал?
– Никто, он сам. В расчете на прибыль. И не ошибся! Но потом плохо кончил. Он плохо повел себя по отношению ко мне. Верней, никак не повел. Я приехал в Ростов за славой. Не за деньгами. Блядь, не за деньгами! У меня с ними и так все было
