вполне вероятно, сумеем ликвидировать сам фактор – обнаружить и ликвидировать. Для этого кто-то должен отправиться в будущее и разобраться, чему же мы положили начало. Другого способа нет.

Вуд встал, и Хастен поднялся на ноги тоже.

– А наблюдателем станете вы, – закончил Вуд. – Кому, как не вам, самому компетентному из всех возможных кандидатов, такое доверить? Машина Времени снаружи, на открытом дворе, под надежной охраной.

В ответ на поданный Вудом знак к столу двинулись двое солдат.

– Сэр?

– Пойдете с нами. Мы следуем наружу, во двор. Позаботьтесь, чтобы за нами не последовал кто-то еще, – распорядился Вуд и повернулся к Хастену. – Вы готовы?

Хастен опешил.

– Минутку, минутку. Мне нужно ознакомиться с вашей работой, изучить сделанное, саму Машину Времени, наконец, осмотреть! Не могу же я…

Солдаты, придвинувшись ближе, вопросительно взглянули на Вуда. Вуд крепко стиснул плечо Хастена.

– Весьма сожалею, – сказал он, – но на пустяки у нас времени нет. Идемте. Идемте.

Непроглядная, черная как смоль тьма заклубилась вокруг, накрыла Хастена с головой и схлынула. Опустившись на табурет перед пультом управления, Хастен вытер взмокший от пота лоб. Вот он и в пути… к счастью или к сожалению. Перед отбытием Вуд вкратце описал ему принцип действия Машины Времени, затем – пара минут инструктажа, настройка приборов, и за Хастеном с лязгом захлопнулась тяжелая стальная дверца.

Хастен огляделся вокруг. В металлической сфере становилось все холоднее и холоднее, студеный воздух обжигал ноздри. Какое-то время он наблюдал за движением стрелок на циферблатах, но вскоре холод сделался невыносимым. Поднявшись, Хастен подошел к шкафчику со снаряжением и сдвинул в сторону дверцу. Куртка… плотная, теплая куртка и лучевой пистолет. Вынув оружие из шкафчика, Хастен осмотрел его со всех сторон. Что еще? Инструменты, всевозможные инструменты и снаряжение. Стоило ему убрать пистолет на место, глухое «чух-чух» под полом вдруг стихло. На миг Хастен, охваченный ужасом, словно бы утратил вес, повис в воздухе, но это ощущение тут же прошло.

В иллюминатор хлынул, расплескался по полу яркий солнечный свет. Выключив электрическое освещение, Хастен направился к иллюминатору, поглядеть, что там. Вуд настроил машину на прыжок протяженностью в сто лет… Собравшись с духом, Хастен выглянул наружу.

За стеклом тянулся к самому горизонту луг, заросший травой и цветами. По синему небу плыли редкие облака. Вдалеке, сгрудившись в кучу под тенистым деревом, мирно паслись какие-то животные. Подойдя к дверце, Хастен отпер замок и шагнул наружу. Согретому солнечными лучами, ему немедля сделалось куда лучше. В животных он, приглядевшись, узнал коров.

Долгое время стоял он у дверцы, уперев руки в бока. Что, если выкосившее человечество заболевание возбуждают бактерии, переносимые воздухом? Если, конечно, дело в заболевании… Подняв руки, Хастен пощупал защитный шлем на плечах. Пожалуй, шлем лучше не снимать.

Вернувшись внутрь, он вынул из шкафчика пистолет, снова шагнул к порогу, проверил замок, убедился, что во время его отсутствия дверца останется запертой, и только после спустился на луговую траву. Заперев дверцу, он огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к гребню продолговатого холма, возвышавшегося над лугом примерно в полумиле от металлической сферы. Между делом он осмотрел импульсный браслет-пеленгатор, который укажет путь назад, к сфере Машины Времени, если дорогу не удастся отыскать самому.

Вот и коровы с их деревом. Стоило Хастену подойти ближе, коровы встрепенулись и отодвинулись от него. Тут он заметил кое-что необычное – необычное и пугающее. Вымя у каждой сморщилось, ссохлось. Выходит, коровы отнюдь не домашние.

На гребне холма Хастен остановился и снял с пояса бинокль. Земля впереди полого, миля за милей тянулась вдаль; сухая зелень полей без межей и границ колыхалась волнами повсюду, насколько хватало глаз. И что же? Где еще что-нибудь?

Развернувшись, Хастен обвел взглядом горизонт и вдруг замер, поправил фокусировку, пригляделся внимательнее. Далеко-далеко, слева, на самом пределе видимости, тянулись ввысь смутные вертикали. Город! Опустив бинокль, Хастен потуже затянул шнурки тяжелых ботинок и широким шагом двинулся вниз, по противоположному склону холма. Путь ему предстоял неблизкий.

Не прошло и получаса, как Хастену встретилось еще кое-что необычное – бабочки. Внезапно взлетев из травы впереди, в паре ярдов, они запорхали, заплясали в лучах яркого солнца. Остановившись передохнуть, Хастен невольно залюбовался их хороводом. Разноцветные, красные с бирюзовым крылья мотыльков украшали желтые и зеленые пятнышки. Таких крупных бабочек Хастен не видел еще никогда. Должно быть, их содержали в каком-нибудь зоопарке, а после того как люди сошли со сцены, они выбрались на волю и здесь, на свободе, размножились. Кружась в воздухе, бабочки поднимались все выше и выше, а Хастена словно бы не замечали. Одна за другой они устремились к шпилям далекого города и в считаные секунды скрылись из виду.

Хастен двинулся дальше. Как трудно было представить себе гибель всего человечества среди такой благодати: бабочки, сочные травы, коровы в тени… Каким тихим, прекрасным сделался мир, покинутый человеческой расой!

Внезапно одна, последняя бабочка, с неожиданной быстротой выпорхнув из травы, едва не угодила ему прямо в лицо. Вскинув ладонь, Хастен машинально отмахнулся от насекомого, и бабочка молнией бросилась на его руку, в бой. Хастен расхохотался…

…Однако руку обожгло такой болью, что он, поперхнувшись, неудержимо, до рвоты закашлявшись, упал на колени. Ничком рухнув наземь, Хастен съежился, уткнулся носом в траву. Казалось, жгучая боль в предплечье узлом стянула кишки. Голова закружилась, и Хастен поневоле закрыл глаза.

Когда он наконец перевернулся на спину, бабочки рядом не оказалось: очевидно, она не сочла нужным задерживаться возле поверженного.

Полежав в траве, Хастен не без труда сел, поднялся на дрожащие в коленях ноги, снял рубашку, осмотрел ладонь и запястье. Кожа вокруг места укуса почернела, сделалась жесткой, вздулась волдырем. Оценив понесенный урон, Хастен взглянул на далекий город. Бабочки направлялись как раз туда…

Делать нечего, пришлось возвращаться к Машине Времени.

До металлической сферы Хастен добрался самую малость позже того, как солнце начало спускаться в вечерние сумерки. Послушная его прикосновению, дверца скользнула в сторону. Войдя внутрь, он первым делом смазал ладонь и предплечье мазью из бортовой аптечки, а после уселся на табурет и глубоко, надолго задумался, не сводя с руки взгляда. Надо же – казалось бы, укус-то совсем невелик, да и вообще случаен. Бабочка даже ничего не заметила. Но что, если целая стая таких же…

Ждал он, пока солнце не скрылось за горизонтом полностью и за стенками сферы не стало темно, хоть глаз выколи. По ночам все пчелки да бабочки – по крайней мере, те, что ему знакомы, – куда-то исчезают. Правда, как