– Не плачь, Клара. Ты и тогда сумела оправиться от удара, и на этот раз сумеешь.

– Я плачу, потому что буду скучать по Бандиту.

И они снова расхохотались. А Клара вдруг вспомнила, как однажды они с Джуди, с трудом придя в себя после одной ужасной ночи, проведенной в бомбоубежище, потащились пешком через весь Лондон. На каждой улице были видны последствия бомбардировок. Заметив чью-то ногу, торчавшую из груды мусора, Джуди вытащила свисток, который всегда носила с собой, и принялась что было сил свистеть. Поднялась жуткая суматоха. Примчалась «Скорая помощь». Когда откопали «погибшего», оказалось, что торчавшая нога принадлежала кукле, обыкновенной детской игрушке. И потом Клара и Джуди несколько недель только об этом и говорили.

Яйца по-шотландски, ветчина, яичница с жареной картошкой, свиные ребрышки.

И Клара, скрестив пальцы, подумала: все еще будет хорошо. Просто ее несколько испортили все эти чудесные рестораны, в которые в последние месяцы они ходили с Джулианом. Он, кстати, выбрал бы свиные ребрышки.

– Я должна кое-что тебе рассказать, – сказала вдруг Джуди. – Я… ох, Клара… мне ведь действительно было совсем плохо.

И она, запинаясь, рассказала подруге все. Оказывается, Джуди и Артур с самого начала пытались завести ребенка, но беременности так и не случилось. У нее не было даже самой короткой задержки – с тех самых пор, как они поженились, а их браку теперь уже больше трех лет.

Каждый месяц Джуди испытывала самый настоящий ужас. Порой просто невыносимый. Это было все равно что ожидание воздушного налета, когда уже завыли сирены, сказала она, а еще ее стало терзать ощущение опустошающего одиночества.

И вот у нее всего лишь вчера опять начались месячные. Никогда в жизни она так сильно не ненавидела собственное тело. Оно разрушало ее, уничтожало.

– Но почему же ты мне раньше обо всем не рассказала? – спросила Клара, и ей сразу же стало стыдно. Она понимала, что так не должно было случиться – ей самой следовало быть повнимательней к Джуди, – но так уж получилось. А ведь сама она все эти годы искала и находила у Джуди поддержку! Как же это вышло, что она даже свое теплое плечо ей не подставила! Не дала ей возможности хотя бы выплакаться на этом плече! Доверительные беседы, утешения, постоянная поддержка – все это шло только с одной стороны, а значит, Клара так и не стала для Джуди настоящей подругой. Во всяком случае, их дружба оказалась совсем не такой, как ей это представлялось.

– Нет, в дружбе мы с тобой действительно равны, – настаивала Джуди. – Просто, как тебе известно, я не люблю ни на кого опираться.

– Даже на меня? – задохнулась Клара.

– Ни на кого. Даже на тебя, даже на маму или отца, даже на Артура. – И она снова заплакала. – Такая вот у меня слабость. Я тебе даже завидую иногда, ведь ты вполне способна попросить о помощи.

Клара фыркнула.

– Вот именно! Мне приходится это делать, потому что я то и дело в беду попадаю.

– Вовсе не поэтому! Ты способна обращаться к другим, потому что ты и сама сильная. И всегда была сильной. И всегда могла попросить других тебе помочь, если что. Я просто восхищалась этой твоей способностью – если у тебя что-то плохо получалось, ты не зацикливалась на этом, а просто шла дальше или просила кого-нибудь другого это сделать. А я? Я всегда старалась во всем достигнуть идеала, все сделать на отлично, и это меня уродует, Клара, ей-богу уродует. Во всем быть идеальной невозможно! А я все пытаюсь, но получается, что я даже казаться идеальной не в состоянии… Нет, я совершенно безнадежна!

Джуди безнадежна? Неужели она действительно так считает?

– Ты не безнадежна, Джуди, не говори так!

– Я даже ребенка от собственного мужа зачать не могу! После стольких лет! После стольких попыток!

– Ох, Джуди, я понятия не имела…

– После всего того, через что Артуру довелось пройти, я не в состоянии дать ему даже такой простой вещи. Той единственной вещи, которая могла бы помочь нам, исцелила бы наш брак.

Ох, Джуди.

– «Зачатие». Какое странное слово, правда? Это как бы самое начало, и я всегда считала, что это получится очень легко, а оказалось… И во мне столько злости и ненависти, а еще какой-то странной ревности к тем, для кого это оказалось так легко. А потом им было столь легко бросить свое дитя и уйти прочь. Как поступили… и некоторые из родителей тех, кто теперь живет в Грейндже.

– Джуди, ты самый очаровательный человек из всех, кого я знаю. Только не надо себя ненавидеть, потому что в голову тебе явилось несколько плохих мыслей. У всех бывают плохие мысли.

А ведь мне следовало бы знать, что с ней происходит.

– Но это же просто ужасно! Каждый месяц я молюсь и надеюсь – и ничего! Как могло мое собственное тело так меня подвести?!

– А что говорят врачи?

– Говорят: «Продолжайте попытки». А попытки я продолжаю уже почти четыре года, Клара! Как долго мне еще их продолжать?

И Джуди бросилась подруге на шею, дрожа всем телом от сдерживаемых эмоций. Клара почувствовала исходивший от ее волос запах шампуня. Несколько лет Джуди, ее лучшая подруга, испытывает жестокие страдания, а она до сих пор ничего об этом не знала! Это трагическое странствие по медицинским кабинетам они проделали не вместе. Ничего удивительного, что их дружба в последнее время так пошатнулась.

– Ты знаешь, – продолжала Джуди, – это все равно, как после всех этих тяжких военных лет, после той войны, которую мы пережили вместе, я теперь вынуждена переживать свою собственную, личную войну. И я не знаю, какая война хуже. Когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что то было старое, доброе время – это война-то! – и я чувствую себя такой дрянью из-за всех тех, кто погиб.

– Джуди, ты же не можешь приказать своим чувствам!

– Но это же неправильные чувства! И это никакая не война. Во всем виновато мое собственное дурацкое чрево!

– Господи, Джуди, мне так жаль! Если я могу хоть чем-то тебе помочь, чем угодно, ты только скажи.

Клара навсегда запомнит этот миг: солнце, сдвинувшись, ударило прямо в окно, и золотистые волосы Джуди вспыхнули, как на старой голландской картине. Затем к ним подошел бармен и спросил: «Кому здесь яйцо по-шотландски?», и Клара подняла руку, словно школьница в классе.

Они восхитились изящным оформлением поданных блюд, затем Джуди, развернув алую салфетку со столовыми приборами, сказала