советский эксперимент придавал глобальной архитектуре суверенитета, все, что казалось незыблемым, словно растворилось в воздухе; и «люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения»[1293]. Для Афганистана, как и для остального мира, мечта о планете национальных государств уступила место мечте о планете людей. Какая ирония заключена в том, что проект, направленный на свертывание государства, пришелся на период торжества государства-нации в мировой истории.

СМЕРТЬ И ЖИЗНЬ СОВЕТСКОГО РАЗВИТИЯ

Они едут на Востряковское кладбище на окраине Москвы. Пройдя через ворота, направляются к участку № 24 и возлагают венки и цветы к скромному памятнику[1294]. Небольшая группа мужчин средних лет — немногие из более чем 80 бывших комсомольских советников — год за годом приходят сюда, чтобы поклониться усопшим. Некогда коллеги и друзья, теперь разбросанные по всему бывшему Советскому Союзу, они часто пытаются собраться вместе. Иногда это получается, они назначают встречу и предаются воспоминаниям[1295]. Бывает, что некоторые специально приезжают в Москву, чтобы сходить на могилу женщины, которая изменила их жизнь. Пути их давно разошлись, но иногда осенним утром они вспоминают Янину, чтобы почтить память этого «душевного и мужественного человека, сыгравшего заметную роль в судьбе каждого из нас». Янина умерла 27 сентября 1999 года, но пока живы эти люди, представители последнего советского поколения, они будут возвращаться, чтобы почтить ее память.

Три десятилетия прошло с тех пор, как в Афганистан прибыла первая комсомольская команда — «Комсомол-1». После распада Советского Союза многие советники воспользовались старыми связями, чтобы начать новую жизнь. Юсуф Абдуллаев, работавший с 1980 по 1983 год советником по пропаганде Центрального комитета ДОМА, стал первым послом Узбекистана в Российской Федерации, а затем ректором Самаркандского государственного института иностранных языков и занимал этот пост до тех пор, пока не был снят режимом Каримова[1296]. Тогда Абдуллаев занялся более спокойным делом: сегодня он руководит театром исторического костюма «Эль Мероси», который привлекает самаркандскую молодежь для развлечения туристов и сохранения местных традиций ткачества. Работавший в Герате Алихан Амирханов, этнический ингуш, родившийся в Кыргызстане, стал представителем Ингушетии в Государственной думе РФ и в 2005 году баллотировался в президенты Ингушетии[1297]. Другие бывшие советники возглавляют местные отделения Союза ветеранов Афганистана: Александр Белофастов и Александр Ребрик руководят организацией бывших комсомольских советников в Москве. В Таджикистане один бывший комсомольский советник заново открыл себя в качестве менеджера по управлению капиталом; половина ученых в Институте востоковедения — бывшие переводчики. Другие, как Зайдулло Джунаидов, который сейчас работает в немецком агентстве международной помощи, продолжают осуществлять миссию развития через новые институции.

То, что Янина остановила свой выбор именно на них, изменило их жизнь. «Я не могу найти слов, чтобы сказать о ней», — говорит один из них[1298]. Советники вспоминают, как она выгнала двух кандидатов с базы в Чирчике за то, что они выбросили недоеденный хлеб: таким людям нельзя доверить представлять советский образ жизни, когда они будут работать плечо к плечу с афганцами. Вспоминают, как знойным душанбинским летом Янина неделю за неделей навещала в госпиталях раненых солдат. Как писала письма в комсомольские обкомы и горкомы, к которым были приписаны ветераны, чтобы обеспечить их инвалидными креслами и трехкомнатными квартирами, на которые давало им право выполнение «интернационального долга»[1299]. Возможно, весь этот интернационализм был циничной и дорогостоящей ложью, в результате которой гибли советские граждане и разрушалось государство. Но такие люди, как Янина, находили способ реализовать стоявшие за цинизмом идеалы, становясь для всего мира образцом советского гражданина.

Распад СССР уничтожил те представления о жизни, в которые верило прежнее поколение. «Все пошло наперекосяк, — вспоминает видный советолог Анна Матвеева. — Не было ни денег, ни публики. Само МИД было в кризисе. Люди пытались заработать деньги. <…> Должна существовать государственная машина, чтобы все это имело смысл. Если государство полностью дисфункционально, и вы пытаетесь осуществлять какой-то курс по управлению конфликтами… ну, это же окажется бессмысленно, не так ли?»[1300] Но Афганистан присутствовал в жизни многих так долго, что они едва ли перестанут вспоминать о нем. «21 июня 1979 года, — рассказывал Василий Кравцов, — это день, когда я узнал в первый раз слово „пушту“». В тот день его жизнь повернулась на 180 градусов[1301]. Когда ученые столкнулись с сокращением финансирования и ставок в институтах, им осталось воссоздавать с помощью дружеских связей ту ясную общую цель, которую больше нельзя было обрести в научной работе. Только в 2000 году, когда Ганковский в возрасте восьмидесяти лет вышел на пенсию из‐за проблем со здоровьем, Басову наконец разрешили читать лекции в Институте востоковедения РАН и публиковать свои работы в институтском издательстве. К слову сказать, ученики Ганковского подарили Басову достопамятный коллективный «отредактированный» том с надписью: «Уважаемому Владимиру Владимировичу Басову от коллектива авторов с неизменными чувствами дружбы»[1302]. Тем не менее наследие ученого оказалось весьма обширным. В апреле 2011 года В. Я. Белокреницкий, заместитель директора Института востоковедения и ученик Ганковского, организовал международную конференцию в честь 90-летия своего покойного учителя[1303].

Но дружба или уроки жизни не ограничивались «внутренним» постсоветским миром. В. Н. Снегирев, ведущий корреспондент «Комсомольской правды» в Афганистане, рассказал о своей дружбе с молодым афганцем из Герата. Весной 1981 года комсомольский советник в Герате связался со Снегиревым и рассказал «историю про местную 16-летнюю девочку, которая недавно погибла в бою с душманами. Фазиля — так ее звали. Она увлеклась идеями борьбы, вступила в отряд молодых защитников революции».

Снегирев почувствовал, что здесь может быть история для газеты. «Наконец-то, есть реальный факт героизма и самопожертвования, проявленного в битве за революцию. Надо немедленно писать очерк в „Комсомольскую правду“». Снегирев вылетел в Герат, где встретился с братом Фазили Мухтаром, «он был офицером в звании капитана и служил в 17‐й пехотной дивизии. Мы проговорили с ним несколько часов. Мухтару было лет тридцать, однако его черные волосы уже обильно посеребрила седина. Когда речь зашла о сестре, он заплакал. Никогда после я не видел рыдающего пуштуна. Получалось так, что он был виноват в гибели сестры, ведь именно от него Фазиля впервые услышала о революции, о Советском Союзе, о возможности жить без нужды и горя».

Вскоре, как вспоминает Снегирев, «27 апреля 1981 года