Музыка продолжала звучать, эльфийка кружилась, мелькали искорки кристаллов на туфельках. Влюблённая пара выпила вина и начала целоваться.

— Прочь! Беги! Ступай! Я жду тебя…

Эол возник рядом настолько внезапно, что Ломион вздрогнул. В глазах отца отразилось злорадство:

«Боишься? Молодец! Правильно делаешь».

— Война началась, — сев рядом с сыном, кузнец вдруг побледнел, потребовал у хозяев таверны крепкий эль и курительную смесь. — Я тебя всю жизнь прятал от зла и тьмы, но видишь, как сложилось? Ногрод, конечно, безопасен, поскольку воевать под землёй орки не умеют, но кто знает, какие предатели переметнулись к Морготу? Может, гномы своих сдадут ради сокровищ. Ради митрила этого затраханного.

Посмотрев на принесённую выпивку и курево, Эол поднял глаза на сына, словно обвиняя в бедах Белерианда.

— Орки трусливы и оттого совершенно бессмысленно жестоки. Попадёт в плен воин — орочий командир отрубит ему руку с мечом, а его жополизы испугаются, что главного кто-то осудит за жестокость к важному заложнику, и что этот командир на подчинённых потом отыграется, и начнут его жопу прикрывать: воину отрубят по кусочкам и руки, и ноги, и уши, и нос, и то, что между ног, а ещё и глаза выколят. А что останется, всем отрядом поимеют. Попадёт к ним женщина — трахать будут, пока новая битва не начнётся. Они ж побоятся признаться друг другу, что больше раза-двух не могут в дырку сунуть, поэтому будут пихать и руки, и ноги, и рукояти топоров и мечей, и палки, и головешки! А умрёт несчастная, продолжат истязать труп. А если ребёнка захватят, то как с женщиной поступят. Поэтому лучше сразу убить всех, кто дорог, чем этим гадам отдать. Горло перерезаешь — и готово. А потом — себе яд. Чтоб точно не выжить случайно. Страшно, Маэглин? А что поделать. Но ты не переживай, я тебя убью так, что ты и не заметишь.

Промолчав в ответ, Майрил понял — он действительно боится, только не орков, а отца.

Девушка с чёрными волосами и сверкающими туфельками продолжала танец, такая живая, страстная, красивая… Неужели ей придётся умереть в лапах чудовищ или от убийственного милосердия соплеменников?

Это несправедливо.

Примечание к части Песня группы "Чёрный кузнец" "Прочь!"

Величайшее королевство Белерианда

«Ветер ли старое имя развеял,

Нет мне дороги в мой брошенный край.

Если увидеть пытаешься издали,

Не разглядишь меня,

Не разглядишь меня.

Молви: «Прощай!»

В спокойный сон ворвалась тревожная песня, и Туивьель поняла: быть беде. Ещё не прозвучали трубы и колокола, не послышались призывные кличи и грохот металла и копыт, но химрингская леди уже знала — случилось нечто плохое. Об этом предупреждает сын? Тэльмо жив?

«Я уплываю, и время несёт меня

С края на край,

С берега к берегу, с отмели к отмели.

Молви: «Прощай!»

Знаю, когда-нибудь с дальнего берега

Давнего прошлого

Ветер весенний ночной

Принесёт тебе вздох от меня».

«Он по ту сторону огня».

— Будь готова ко всему, — окончательно разбудили слова Легенды.

Голос прозвучал очень непривычно. Искренне.

Аккомпанемент из медного звона придал речи эльфа силу и магию, словно сейчас, в этой комнате был сыгран один из аккордов Песни Творения, однако для Туивьель это не имело первостепенного значения — честность интонации Маэдроса — вот, что важнее всего. Уже давно Легенда не открывал перед избранницей сердца, слов друг другу говорилось всё меньше, потому что важнее и важнее становилась запретная тема, которую боялись поднимать и лорд, и леди.

Однако сейчас, когда Моргот снова напал на Белерианд, остался смысл только в сражении с врагом, открытом сражении! С демонстрацией силы, доблести, бесстрашия и преданности своему народу. В глазах цвета стали отразилась надежда на успех.

«Если Моргот навязал сражение, — прочитала Туивьель во взгляде Легенды, — значит, осада не напрасна. Ресурсы в Дор-Даэделот кончаются, сил Айну не хватает на атаку сразу со всех сторон».

— Я готова, — заверила Туивьель.

Химрингская леди не сомневалась в своих словах, и причин думать иначе у неё не появилось, поскольку эльфийка не увидела, как изменился взгляд любимого, когда по пути в осадный лагерь он получил примерный план атаки орков на Поющую Долину и Таргелион.

***

Тьма, закрывшая небо, отвратительно хохотала.

Клубившийся слишком высоко мрак было не достать рукотворному ветру, и король Поющей Долины уже находился на грани мольбы к Манвэ, чтобы Владыка Ветров послал мощный шквал.

Позор! Если Нельо узнает…

Круговерть событий выбивала из реальности. Одни письма улетали, другие прилетали, колдовская тьма окончательно заслонила небо над городом, фонари и факелы стали выглядеть угрожающе. В памяти всплыли чёрные разводы на городских стенах, осквернённый дворец, разрушенные и сожжённые дома…

«Мороз, ветер, пурга,

Бесконечная ночь!

Жаль, что не умер, когда

Шёл чёрный дождь…»

И обелиск на братской могиле.

«Где был я, когда

Погиб последний солдат?»

Руки сами взялись за перила лестницы, и Макалаурэ бросился бежать вниз с дозорной башни, чтобы, облачившись в доспехи, поспешить в южную часть своих владений, где начал подниматься чёрный дым, сливаясь в небе с тьмой Моргота.

Сознание затуманилось, словно от хмеля, и видя свой шлем с высоким алым гребнем, латы со звездой и тонкий изящный меч, король-менестрель подумал, что отец оберегает своего бестолкового сына даже после смерти, оставив ему защиту и оружие. Стало невыносимо горько, мир задрожал и размазался, и даже оказавшись в седле, второй Феанарион не до конца осознал собственные действия.

Лучше умереть, чем снова опозориться! Или…

«Снова из глубин мелодий свет струится,

Но из глаз твоих опять печаль сочится.

Как же это всё могло с тобой случиться?

Эру! Ответь!

Но душа бесследно

Прочь ушла за ветром.

Раз был выбор сделан —

Вот и цена!

Страшная дань!..

Хохот и стон,

Смешались явь и сон.

Всё, о чём мечтал,

Оплачено сполна!

Знай, что теперь

Назад