— Дашь, — Антон обнял разрыдавшуюся девушку, — Тих, тихо. Шниперсон что-нибудь придумает.

Несколько часов в палате была гнетущая тишина. Говорить совершенно не хотелось. Ребята молча прокручивали в голове последние месяцы жизни, пытаясь понять, почему все случилось, так как случилось. И каждый винил во всем себя…

— Ну, все, все,… не горлопань! Вот твоя хозяйка, — Любовь Федоровна внесла на руках истошно орущего Иннокентия, перебинтованного поперек туловища. — Держи, только не прижимай сильно, — она аккуратно передала питомца хозяйке.

— Хороший мой, — Даша осторожно положила кота на колени, по щекам её катились крупные слезы, но она улыбалась. — Все пройдет,… хороший парень, — едва она заговорила с рыжим и легонько его погладила, как он перестал громко мяукать и, поджав лапы довольно заурчал.

— Раз за разом, друзья мои, вы демонстрируете редкое везение, — с едва заметной улыбкой вошел доктор Шниперсон, — После такой заварухи, и почти целы — поразительно! Вы помните, как попали сюда?

Друзья отрицательно покачали головами.

— Не удивительно, не удивительно,… — доктор принялся осматривать ребят.

Потом все четверо получили по ужасно жгучему уколу и были отправлены по кроватям, для лучшего лечебного эффекта.

Едва доктор Шниперсон, удовлетворенный состоянием быстро идущих на поправку пациентов покинул палату, в дверь просунулась голова Кирилла:

— Ну, что вояки, — он широко улыбнулся, впуская остальных ребят, — Дали вам ордена за разгром школы?

— Мы вам тут шмотье притащили, — Артем поставил рядом с кроватью большой пакет, — Ваше-то в лохмотья было.

— Что это было-то? — Елена и Ольга присели на кровать к Даше, но та лишь вяло улыбнулась, пожав плечами в ответ.

— Зал — в хлам, елка — в пепел, — хорошо погуляли, что скажешь? — Засмеялся Юра, — А я два часа там гирлянды вешал, понимаешь!

— Да ладно, — отмахнулась Полина, — Можешь снова идти украшать. Там уже новую елку притащили.

— Новую? — удивился Вася. Ему-то казалось, что новогодняя елка — последнее, о чем стоит думать сейчас.

— Конечно! Там целая бригада колдунов-ремонтников восстанавливает Зал, уже почти все готово.

— В семь вечера пир. Дубль два! — хохотнул Артем, — Палочки берем? Вдруг опять война…

— Отвоевались, хватит, — вздохнул Антон и грустно посмотрел на гостей, — про Быкова уже знаете?

— Что?

— Он при смерти, в соседней палате.

— Как?! — улыбки мигом исчезли.

Через час доктор Шниперсон вновь пристрастно осматривал друзей.

— Я, конечно, оставил бы вас до завтрашнего утра, но профессор Ястребов настаивает на вашем участии в сегодняшнем вечере. Он просил передать вам, что ваше присутствие в Зале очень важно для всех нас.

Саше сняли с ноги гипс. Васю тоже освободили от жуткой железяки фиксирующей верхнюю часть туловища, но оставили до утра жесткую повязку, поддерживающую левую руку.

Взяв с ребят клятву никуда не влезать хотя бы несколько дней, доктор, наконец, отпустил их по комнатам.

— Мне совсем туда идти не хочется, — Даша посмотрела на двери в Зал торжественных собраний. Они шли из лазарета через вестибюль Главного корпуса, где уже почти ничего не напоминало о вчерашнем разгроме. Лишь несколько колдунов в оранжево-серых костюмах возвращали на место отскочившую местами мозаику. — Не до праздника сейчас. Может ну его?

— Ты чего, — Саша закинул руку на плечи сестры, — Боишься? Все будет хорошо.

В переходах и холлах сегодня было непривычно тихо, видимо новость о состоянии директора уже разнеслась по школе.

— Все разъедутся скоро на каникулы, — Саша кивнул на кучу вещей на кроватях Кирилла и Артема, — Парни вон, собрались почти.

— Да, скучно будет,… — Вася, сидя на подоконнике, подбрасывал здоровой рукой мандарин. Он с тоской смотрел на голый парк и засыпанное снегом озеро. — Почти две недели впереди, мы же тут завоем. Чем займемся на каникулах-то?

— Чтением,… — Антон, взяв толстенную книгу, завалился на кровать.

— Ну, да,… кто о чем,… — ухмыльнулся Вася.

— Почему завоем, — вынырнула из шкафа Даша, взявшаяся за наведение порядка на полках брата. — Черному каюк, думаю, мы можем теперь делать что хотим, — она вновь скрылась за створкой. — У нас на картах денег за четыре месяца накопилось, да и здесь стипуху мы почти не тратили, так что можем съездить к Татьяне Николаевне. Я соскучилась очень, да и врать надоело — каждую неделю сочиняю ей небылицы по телефону.

— Да, — Саша подал сестре большой клубок скомканной одежды, — Давайте съездим к Татьяне Николаевне на пару-тройку дней, ну и еще куда-нибудь, если денег хватит…

Зал торжественных собраний вновь предстал во всем великолепии, сверкая новогодними огнями. Пятиметровая пышная ель, переливаясь восхитительными украшениями, заняла место своей менее удачливой предшественницы. Но не в пример вчерашнего вечера сегодня все сидели с мрачными лицами и молчали.

Часы пробили девятнадцать, и профессор Ястребов, откашлявшись, поднялся на ноги:

— Вчера вечером в нашей школе произошла трагедия,… — посмотрев на пустующее место директора, он запнулся, — Но мы должны быть…

В этот момент огромные створки дверей распахнулись. На пороге стоял директор:

— Что-то не слышу веселья на новогоднем пиру! — он широко улыбнулся.

Зал взорвался радостным ликованием и аплодисментами. Студенты улыбались, прыгали и топали ногами. На лицах преподавателей смешались изумление и искренняя радость. Профессор Ястребов, расплывшись в широкой улыбке, плюхнулся в кресло.

Директор, немного прихрамывая, но достаточно бодро пересек бурлящий зал и, заняв место за столом, поднял руку, чтобы восстановить тишину:

— Добрый вечер друзья!

Но радостные крики и аплодисменты все не смолкали. Вася, Саша, Даша и Антон вне себя от радости тоже широко улыбались и громко хлопали. Поняв, что тишины пока не дождаться директор наклонился к Антону — ребята сидели за соседним столом — и шепнул на ухо:

— Повязки целы?

— Да, — кивнул Антон, — Простите нас…

— Нет,… вы все правильно сделали…

Наконец директор выпрямился, улыбнулся, и глубоко кивнув, вновь поднял руку:

— Спасибо! Спасибо за столь теплую встречу, друзья мои! Как видите, ваш покорный слуга, ценой неимоверных усилий Якова Семеновича, вновь на ногах. Но как вы могли заметить, одно место за соседним столом сегодня пустует. Вчера вы стали свидетелями весьма драматичных событий и вправе узнать, что же произошло на самом деле. Чтобы не плодились лживые слухи и домыслы, я сообщу вам правду. Служащий «Потентиллума», лаборант Чучев, подвергся воздействию сильнейшего заклятия черной магии порабощающей волю и разум, иначе оно называется «манидо́мар». У Олега Евгеньевича не было шансов противостоять ему. Как у нас не было бы шансов на победу, если бы не наши совместные слаженные действия. От лица школы и от себя лично я выражаю огромную благодарность вам всем — и