— Это камень твоего знака, — пояснила миссис Эдда. — Он защитит тебя. Рубин — мудрый камень, в то же время это — минерал силы и горячей крови. Здесь недалеко есть темпл (2) кришнаидов. При нем живут монахи-отшельники. Они знают толк в камнях и сами его подбирали, я лишь показала твою фотографию. Мне хочется подарить его тебе в день рождения, чтобы всегда, где бы ты ни был, он хранил и оберегал тебя.

— Спасибо, Дженни, — голос Энди дрогнул. — Мне приятно ощутить твою заботу, но я не могу его взять…

— Не можешь?

— Понимаешь, — замялся мальчишка, — это не день моего рождения.

— Не твой?

— У меня нет дня рождения, зато есть день смерти. Я думал, мне не придется никогда признаваться, но этот день — день рождения Роя.

Энди стало стыдно. Если бы он мог, он ни минуты не думая, провалился бы сквозь землю, но он не мог. Джен смотрела на него так, что парень понял, придется давать объяснения.

— Понимаешь, — начал он упавшим голосом, — у меня никогда не было документов, и я не знаю даже, когда мне посчастливилось родиться. Я заплатил Даву за то, чтобы он сделал мне хоть какие-нибудь. Вот и сделал день рождения Роя днем своего рождения. Тогда я провел этот день так, как не пожелал бы никому. Еще днем я думал, как выжить, а ночью понял, что не стоит. Рой никогда не считался ни с кем и делал все, как считал нужным. Вот прошел год, и я смог объяснить и оправдать все его поступки… все, кроме одного. Даже теперь мне больно думать об этом, а тогда…

Дженнифер подошла и обняла парня. Это было не обычное объятие, она обняла его по-матерински. Она почувствовала несколько толчков внутри его груди, почувствовала, как он старается погасить рождающиеся слезы.

— Все пройдет. Еще не время, раз ты не можешь этого забыть.

— Почему, Джен? — взмолился Энди. — Разве я похож на вора? На той карточке было всего лишь сорок долларов… Он не хотел, чтобы я взял… вернее, получается, украл. Неужели это так много, и я стоил дешевле? Он же знал, что у меня ничего нет, кроме куртки и джинсов… почему он не позволил взять их?! Это же не четыре тысячи и даже не четыреста, это всего лишь сорок долларов! Но он не позволил! Видимо, моя жизнь стоила столь ничтожно, что эта сумма была слишком велика для нее. Я понял тогда, что раз это слишком дорого за жизнь… я пошел к дальнобойщикам, но они не хотели даже говорить со мной. Смеялись и шарахались, словно я был прокаженным. Они что-то кричали про сифилис, и чтобы я не подходил к ним, а я плакал и просил. Я просто хотел унять страдания. Наконец, один из них сжалился и швырнул мне пятьдесят долларов. День рождения Роя. Мне так хотелось, что бы у него был праздник. Так хотелось, — голос Энди упал, и последние звуки он уже просто прошептал.

Дженнифер тихонько поглаживала парня по спине.

— Я рада, что ты выжил.

— Когда я умер… я помню… там было так хорошо. Тепло, уютно. Там нет боли. И страдания тоже нет. Со мной разговаривали ангелы, и я забыл обо всем. Я так не хотел возвращаться.

— Ничего, — вздохнула миссис Эдда. — Скоро ты наберешь деньги и сможешь обо всем забыть. Во всяком случае, постараться.

— Я отдам ему все, — Энди говорил как одержимый. Казалось, он не слышит ее, — включая стоимость куртки, джинсов и кроссовок. Все, до самого последнего цента. Не хочу, чтобы он думал, что я остался что-то должен. Не хочу после чувствовать себя обязанным.

— Энди, — мягко произнесла Джен, стараясь заглянуть парню в глаза. — Если Рой и забрал у тебя все, я хочу хоть что-то восполнить. Сегодня двадцать девятое… Прости, я должна тебе признаться кое в чем. Я была в больнице и видела историю твоей болезни. И в полицейском участке видела твое дело…

— Но…

— Мой муж был достаточно известным в округе человеком. Считай, я посмертно воспользовалась его авторитетом. В три пятнадцать у неизвестного молодого человека наступила клиническая смерть в результате передозировки анальгетиками на фоне обширного перелома ребер, посттравматической пневмонии и распространения гнойного абсцесса. В результате обследования было выявлено, что молодой человек был жестоко избит. При нем кроме банковской карточки на имя Роя Гейла Маккены, часов Ролекс и связки ключей ничего не было обнаружено. Анализ крови позволил понять, что юноша почти ничего не ел по крайней мере на протяжении последних двух с половиной суток. Первый удар сердца зафиксирован через четыре минуты. Продолжать?

— Не стоит.

— Я вполне могу понять причину твоего вчерашнего состояния, но жизнь не стоит на месте, и сегодня твой второй день рождения. Не обижайся, мне нет никакого дела до господина Маккены, но мне есть огромное дело до господина Джалалли. Это кольцо я заказывала именно для него и рада, что могу преподнести его именно в этот день. С днем рождения, Энди.

Она потянулась, приподнялась на мысках, наложив на губы парня нежнейший из всех поцелуев мира.

Вновь подкрадывалась весна. По расписанию. Как ей и положено. Тихо. Незаметно, но с каждым днем все ближе и ближе. Природа вздыхала, пробуждаясь, и уже можно было почувствовать тепло этого дыхания. Время расслоилось и текло неравномерными ручьями. Вот уже почти середина весны, и все вокруг готовится прогуливается в сторону лета. Спешить некуда, и природа наслаждается обновленным миром. Он выжил в суровых зимних ветрах и теперь горделиво празднует победу. Энди несся, словно летел с горы с отказавшими тормозами. Он так и не выбрался из аэротрубы над жерлом вулкана. Вулкан то притихал, сонно замирая, то вновь начинал клокотать, выплевывая потоки камней и раскаленного пепла. Мальчишка бился, падал, вновь поднимался, вновь собирал себя, отряхивался и летел дальше. Он находился, вернее, пребывал в том состоянии… после второго рождения он быстро повзрослел, очевидно, потому что уже делал это и точно знал, как оно делается. Это такое состояние, когда ты еще являешься тем, кто ты есть, но уже позиционируешь себя, как тот, кем ты еще не стал. Энди хотелось просто жить. Жить так, как живет большинство его сверстников. Просто радоваться, мечтать и быть от этого счастливым. Но он входил к клиентам уверенной свободной походкой и улыбался так, словно мир признал его победителем. Игра с самим собой утомляла, и парень все больше и больше уставал. Он уставал от себя. Уставал от людей. Ему не хотелось ничего, кроме того, что постоянно хотелось спать. Дженнифер отлично это понимала, ссылаясь то на головную боль, то на что-то еще, лишь бы он не мучился после, что опять уснул, не дождавшись ее из душа.

Энди спит, а Дженни лежит рядом и смотрит. Как он спит. Кажется, она знает его пять тысяч лет, но знает двух совершенно разных людей. Он был совсем мальчишкой, когда ворвался в ее жизнь и взорвал ее. Взрыв получился отменным. Остатки разлетевшихся хлопьев все еще летают, не совсем готовые осесть. Он был разительно тощим, бесконечно испуганным и… прекрасным. Прошло время, и он оформился. Походка приобрела уверенную стать, сквозь которую выдавливалась зарождающаяся сексуальность. Черты лица сгладились и подернулись налетом мужественности. Жесты незаметно преобразовались и теперь перешли в категорию определенной дерзости. Парень преврщался в мужчину. Молодого и… прекрасного. И лишь взгляд так и оставался лишенным блеска. Энди смотрел глубоко, словно хотел видеть суть. Тяжесть и тоска. Дженнифер всегда видела их в его глазах. Теперь парень спит. Где-то в соседней комнате трещит проснувшийся сверчок. Понедельник. У мальчишки выходной, и Дженни боится шелохнуться, чтобы не разбудить его случайно. Последнее время Энди приходится нелегко. Теперь он тянет все шоу один. Господин Ким уехал, узнав, что серьезно болен его отец. Кто знает, когда… и, вообще, он вернется когда-нибудь или нет. Шоу в клубе разрослось, превратившись в серьезную программу, и выступление парня нередко растягивается от получаса до минут сорока. Он включил в свои номера то, что в принципе включать было нельзя. И включать было нельзя именно по невозможности технического исполнения. А Энди включил, и плевать хотел, что это невозможно. Дженнифер не разговаривала с ним целых двадцать шесть с половиной минут после того, как он как-то пригласил ее в клуб посмотреть его новый, как он сказал эротик-танец. Начиналось все действительно эротик. Он танцевал реггетон. Причем казалось, что в этом самом реггетоне парень двигает не только отдельно каждой мышцей живота,