— Кроме меня!

Нел не отодвинулась. Улыбнулась обольстительно:

— И вы можете быть управляемы, декан. Только смысл возиться с вашими травмами?.. Если двое других радостно бегут навстречу? А, может быть, и не двое!..

Он почти застонал ей в лицо:

— Какая ты!..

Она любезно продолжила:

— Стерва?..

И прошептала, как призналась в чём-то:

— Открою тебе тайну. Страшную тайну… Мы, как отражение. Покажем вам только то, что есть в вас. Как зеркало… Вот и думай, каким дерьмом вы, дормерцы, набиты… Если захочешь думать… Ведь гораздо приятнее обвинять других в собственных грехах!..

Он едва не поцеловал её. Или не придушил… Несколько минут они были так близко друг к другу. Лицом к лицу. Как отражение друг друга. Ярость и ненависть в одном лице. И глумливая издёвка, в другом…

Он отпрянул от неё, бросился к выходу, видно не доверяя себе. Пробормотал сквозь зубы:

— Сиди тут, пока в себя не придёшь, ненормальная!

Захлопнул дверь. Нел скривилась. Тоже мне, целитель! Оскорблять пациента, да ещё в лицо!.. Улеглась назад на тахту. Закрыла глаза. Вот и поговорили…

К вечеру в изолятор пришёл какой-то парень из штатных лекарей. Проверил её, задал стандартные вопросы и отпустил на все четыре стороны.

Нел вышла на крыльцо больницы, не обращая внимания на суету. На свой растрёпанный вид. Какой-то крестьянин вылупился на неё. Рука Нел привычно метнулась к голове. Так и есть! Растрёпа!

Вместо того, чтобы стушеваться, как привыкла, Нел в несколько движений, окончательно распустила косу. Встряхнула головой. Хорошо чувствовать свободу!.. Улыбнулась застывшему крестьянину и пошла домой. Пусть смотрят. Она такая и есть! Свободная и буйная. Как ветер в долинах Гарнара. Как любовь. Как сама жизнь!..

Лавиль смотрел на неё. Из окна. Как загорелись красным золотом и рассыпались ниже поясницы буйные, яркие кудри. Он не видел лицо, ведь она уходила. Да и не нужно. Достаточно было посмотреть на её спину и плечи. И на лица оторопевших мужчин, что привезли своих болящих в больницу, но застыли, позабыв о том…

Хотелось догнать её… Больше жизни… Он сжал зубы до хруста и отвернулся.

Нел пришла в комнату и застала там подружек. Они ждали её. Не беспокоились даже. Друзья уже донесли им о том, что во время срыва она "была в себе". Значит, всё прекрасно и Нел скоро вернётся. Жизнь на вулкане научила девушек не волноваться попусту.

Тем более, что вот она. Вернулась. Улыбается. И тут же, с порога, заявила им:

— Вы же, девочки, не приготовили ещё платья для "танца на площади" и для бала?

Подруги хмуро и единодушно покачали головой. Об этом они и говорили до её прихода. Ссорились даже. Темнейшая ночь на носу. Через два дня после неё бал в академии. А они не могут договориться!

Нел знала в чём проблема. Пусть она и варилась сейчас "в собственном соку", но глухотой не страдала. И давала подругам время созреть… Алика и Ильга искали платья. Чтобы подешевле, но приличные. Метались, пытаясь сэкономить и безнадёжно упустили время.

Где ты найдёшь в Дорме платье? Перед праздником Перелома Года? Пусть и готовое? Бедные тоже празднуют и покупают обновки!.. Девушки понимали это, расстраивались. Айса предлагала купить платья для подруг. Могла себе это позволить.

Подруги отказывались. Метались. И, в итоге, решили, что танцевать отправятся в чём угодно. Темно же. А на бал не пойдут.

— Правильно! — поддержала их Нел. — Я тоже не пойду!

— Ну, нет! — упёрла руки в бока Ильга. — Тебе нельзя прятаться. Это будет, как капитуляция, дорогая!

Нел вскинула брови. Отзеркалила:

— Так тебе тоже нельзя, дорогая! И ни одной из нас. И вы это знаете!

Знают! Потому и мучаются. Нужно ведь и недругов заткнуть. И сэкономить. А как ты их заткнёшь, если высокородные дормерки шьют свои наряды за пол года до праздников. И трепетно следят потом за весом, чтобы не приведите боги, не поправиться! Всё ведь должно сидеть идеально!

Нел усмехнулась:

— У меня есть решение. И платья есть. Куча платьев. Вы выберете себе по две штуки, каждая. Одно для Темнейшей Ночи. Второе для бала. Это будет мой вам подарок на праздники. И не возмущайтесь!.. Вы знаете, что мой бюджет и не заметит этих трат… Пожалейте платья, девочки! Прекрасные платья эльфийской работы! Они томятся в темноте, а я их никогда, наверное, и не надену. Пока они не устареют безнадёжно и не отправятся в утиль.

Платья эльфийской работы в утиль?.. Те за которые самые отъявленные модницы Дормера готовы душу заложить?.. Да это просто святотатство!..

На том и порешили. Нел достала свой "волшебный" саквояж и каталог к нему. И пошло веселье! На целый вечер. Со смехом и плясками. Проверяли платья. Как они, в деле?

На шум явился Илевей. Всунул нос картошкой в приоткрытую дверь и спросил опасливо:

— Как же вы это, девоньки?.. Буяните? Без фрилла-то?.. Али отыскали чегось на замену ему?…

Нел крикнула духу:

— Заходи, любезный друг! Судить нас будешь!

Илевей колебался:

— Зачем сразу-то… Судить? Ты, рыбонька, сегодня огурцом была. Не придраться! Особенно, в хоспитале… Ведьма и есть!.. Настоящая!

Аугусто распушился от гордости до таких размеров, что стал напоминать меховой шар. Нел посмеялась "хоспиталю" домового и успокоила его:

— Платья судить надобно, дедушка!

Дух мигом влетел в комнату. Расположился на диванчике рядом с котом и важно разрешил:

— Ну! Давайте!.. Судить буду!

— И я! — муркнул фамильяр милостиво.

Глава 48

Подруги пережили Темнейшую Ночь и бал в академии.

Именно так. Каждой пришлось нелегко. По своим причинам. И общая для всех причина была. Они привлекали слишком много внимания. Все вместе, и по отдельности. Даже несмотря на то, что по совету домового выбрали самые скромные платья из арсенала Нел.

Аугусто, правда, был не согласен. Он желал, чтобы любимая хозяйка блистала. И подруги её,