кто-то увидит себя в васильково-синих. Будут ли вообще те, для кого уход Аджея из индустрии станет настоящей потерей? Скольким из них было важно Его существование? О чем думает перед сном сам Аджей?

«Вот и узнаем, — думал Гуров, выходя из такси. — Операция «развенчание ангела» начинается прямо сейчас».

В кафетерии неподалеку он заказал с собой большой стакан кофе и гамбургер такого размера, что всерьез захотел увидеть, как этот монстр общепита в Виктора поместится. На проходной в участке услышал, что старший лейтенант Сизый на месте, и не без удовольствия раскрыл пакет для досмотра. Участковый был на своем месте и, поймав взглядом бумажный пакет, приветливо улыбнулся посетителю.

— Привет, Лев. Присаживайся, делись добычей и новостями.

Сидя на утлом табурете участкового, Гуров выложил начистоту все, что имел, как факты, так и мысли. Рассказывал неспешно, приберегая самое интересное на момент, когда Витя дожует.

— Виктор, я каждый раз смотрю на то, как ты ешь, и боюсь, что тебя разорвет. Язву желудка придется лечить.

— Придется, — спокойно согласился Сизый. — Вот родит мне двойню любимая жена, так сразу здоровьем и займусь. А пока зарплата мне нужнее здоровья, товарищ полковник. Так что выкладывайте-ка то, о чем вы так старательно молчите.

«Вот почему ты так держишься за это место, Витя. Хотя тускло тебе здесь и бесперспективно. Но ты умный парень. Осторожный и не жадный. Ты архивом Сифонова распорядиться сумеешь». Гуров глубоко вздохнул, готовясь к противостоянию, и произнес:

— Мне нужно, Витя, проникнуть в квартиру Толи Милованова. Оказаться там тогда, когда хозяина не будет дома. А лучше всего, чтобы ты пошел со мной. Как свидетель, официальное лицо и…

— …и тот, кто задним числом сделает этот обыск законным. Понятно, чего же тут непонятного. — Ни единый мускул не дрогнул на лице Виктора Степановича Сизого, хотя последствия незаконного проникновения в квартиру не постороннего человека, а коллеги, представлял он себе очень четко. — А мы, Лев Иванович, точно не заигрываемся в частных детективов?

— Точно, Витя. С гарантией в девяносто девять процентов.

— И о презумпции невиновности не забываем, Лев? А то ведь очень похоже на то же самое, что Мохов делал с Полонским. Мы просто назначаем виновного, потому что сроки поджимают, и для отчетности нам требуются результаты. Ты-то уедешь, Гуров, а мне здесь еще служить. Ты понимаешь, что со мной будет, если мы ничего у него не найдем?

— Если ничего не найдем, то ничего и не будет, мы аккуратно все поставим на место и уйдем…

— А если?..

— А если мы этого не сделаем, Витя, вполне возможно, что убийства будут продолжаться, и когда он наберется смелости, или тараканы в его безумной голове достроят теорию до необходимости убийства и самого Полонского, будет поздно. Людей мы не воскресим. Когда я был в «Обетованном», кто-то шел за мной по той тропинке, к машине. Я тогда думал совсем о другом и не придал значения. А сейчас точно помню. Никому, кроме Милованова, не пришло бы в голову за мной увязаться в ту ночь и следить, еще и так качественно. Он и за город тогда рванул за нами только потому, что точно знал, что Аджей направляется туда. А посетив их клуб «Новый день», я узнал, что Милованов за свой счет реставрирует стены для Полонского, готовит ему рабочие поверхности под картины, так сказать. Он знает не только всю жизнь «звезды» пошагово. Он знает в этом городе каждый кирпич. И я бы тоже его оправдывал, если бы не узнал, что историю трогательной дружбы с Полонским Толик выдумал. Он — живет им. Кроме чувства причастности к тому, кого он почитает небожителем, у него ни в мыслях, ни в жизни вне работы ничего и нет.

— Это ты так думаешь.

— Хорошо, это я так думаю. Я думаю, что он примерил на себя мантию мстителя и убивал тех, кого считал наиболее виновным в бедах, настигших Полонского. Убивал страшно, символично, как диктовали ему его извращенные представления о справедливости. Если бы он знал о связи Сифонова с Полонским раньше, он бы замуровал его так же, как и всех остальных. Но времени на это не было, да и Сифонов не из тех, кого можно подкараулить на улице вечером. Другого шанса добраться до мучителя его кумира ему могло и не представиться, и он пошел ва-банк, отступил от своего обычного стиля.

— Это все слова, полковник.

— Так помоги мне убедиться в том, что я неправ. — Гуров почти приложил кулаком об шаткий стол. Но, спохватившись в последний момент, раскрыл ладонь и, погасив силу удара, осторожно положил ее на столешницу с покрытой белыми трещинами полировкой. — Если бы я хотел свалить с больной головы на здоровую, зачем бы я стал звать тебя с собой, Витя? Ремень, помнишь? Орудие убийства Сифонова, оно до сих пор лежит у вас. С мумий взять уже нечего, но, если это он, мы найдем доказательства у него дома. И никаких иных вариантов схватить его за руку у нас не будет. Потому что с жертвами его, Милованова, не связывает совершенно ничего. И выгоды в этих смертях он не имеет никакой. Он считает, что жертв выбирает ему Аджей, его прошлое. Необходимость мстить за него. Потому Полонский заинтересованным в смерти всех четверых и выглядит.

Витя смотрел на руку Гурова, лежащую на его столе. О чем думал в этот момент старлей, понять было совершенно невозможно. Но в эту минуту Гуров понял, что за скромным и даже жалким прозвищем «сизый», взятого от голубиной его фамилии, скрывается «серый». Молодой, голодный, серый волк. Сильный и умный, настоящий страж леса, способный стать угрозой для прочих хищников, забывших о совести. В ближайшее время Вите очень будут нужны деньги. И станет ли Сизый оборотнем в погонах или сохранит простой и ясный взгляд на то, что такое хорошо, а что плохо, зависит, в том числе, и от него, Гурова.

— Я тебя туда с собой зову, чтобы ты не дал мне причинить вреда невиновному, Вить. Но ведь ни ты, ни я сейчас не знаем, кто из нас прав.

Виктор Степанович коротко выдохнул и поднялся, принимая решение. Взглянул на календарь, что-то прикинул в уме.

— Едем, Гуров. Сам ты не угомонишься, а одного я отпустить тебя не могу. Подожди на улице, пожалуйста. Я сейчас адрес Милованова уточню, никто из наших у этого чудика не был. Заодно и на проходную позвоню в управление. Там знакомый сегодня сидит, попрошу, чтобы набрал меня, когда Толик соберется домой. Чтобы не как в прошлый раз…

Прошлый раз был в особняке Сифонова, и Гуров от всей души не желал второй раз оказаться в подобной ситуации. Когда они сели в