– Вот видишь? – сказала Лиз. – Смотри, какой ты пример сыновьям подаешь. Ешь скорее, не то все остынет. Ты ведь не хочешь есть печень холодной? Холодная печень, бекон под слоем застывшего жира – что может быть хуже? Холодное сало переварить тяжелее всего на свете, особенно баранье. Говорят, многие вообще не могут есть бараний жир. Ешь, дорогой, прошу тебя, ешь.

Элвуд кивнул, поднял вилку, зачерпнул с тарелки бобы пополам с картошкой и отправил их в рот. Малыш Тодди, крохотная копия отца, степенно, сосредоточенно проделал то же самое.

– А знаете, – заговорил Боб, – у нас в школе сегодня учения были: что делать при взрыве атомной бомбы. Велели всем лечь и укрыться под партами.

– И что же? Это правда поможет? – усомнилась Лиз.

– Ну, мистер Пирсон, учитель естествознания, говорит: если на нас сбросят бомбу, взрыв уничтожит весь город… А тогда непонятно, что толку под парту лезть. По-моему, пора бы им понять, как далеко шагнула вперед наука. Теперь есть такие бомбы – все на многие мили вокруг разнесут в пыль. Камня на камне не оставят.

– Много ты понимаешь, – проворчал Тодди.

– А ты вообще заткнись.

– Мальчики! – цыкнула на них Лиз.

– Так это же чистая правда, – с жаром выпалил Боб. – Один мой знакомый из резерва морской пехоты говорит, что новое оружие уничтожает хлеб на корню и отравляет запасы воды. Кристаллами какими-то специальными.

– О господи, – вздохнула Лиз.

– Вот, а в прошлую войну таких штук еще не было. Ядерное оружие появилось в самом ее конце, отчего его и не смогли применить в полном масштабе, – объяснил Боб и обратился к отцу: – Пап, разве это не так? Спорю на что угодно: когда ты служил в армии, у вас еще не было ни одной настоящей атомной…

Элвуд отшвырнул вилку, отодвинул от стола кресло и поднялся. Лиз не донесла кружку до рта и в изумлении подняла брови. Боб замер с разинутым ртом, не закончив фразу. Малыш Тодди молчал.

– Что с тобой, дорогой? – спросила Лиз.

– После поговорим.

Все трое ошарашенно уставились ему вслед. Выйдя из-за стола, Элвуд вышел в коридор, скрипя половицами, прошел в кухню и рывком распахнул дверь. Секунду спустя она за ним звучно захлопнулась.

– На задний двор пошел, – сказал Боб. – Мам, он всегда такой был? Почему ведет себя так чудно? Может, это какой-то военный невроз, привезенный с Филиппин? В Гражданскую это называлось «солдатским сердцем», в Первую мировую – «снарядным шоком», а сейчас – военным неврозом. Боевая психическая травма. Может, в ней все и дело?

– Ешь ужин, – отрезала Лиз, покачав головой. Щеки ее раскраснелись от возмущения. – Будь он проклят. Просто представить себе не могу, что…

Мальчишки послушно принялись за еду.

Снаружи, на заднем дворе, стемнело. Солнце скрылось за горизонтом, в студеном воздухе тучами плясали искорки светлячков. В соседнем дворе, за забором, трудился Джо Хант. Выгребая из-под вишневого дерева опавшие листья, он кивнул Элвуду.

Элвуд неспешно двинулся по дорожке, ведущей через двор, остановился у гаража и сунул руки в карманы. Рядом с гаражом белело в вечерних сумерках нечто огромное, продолговатое, слегка сужающееся к концам. При виде этой штуковины на сердце моментально стало теплее. Странное это было тепло – наподобие гордости, смешанной с толикой удовольствия и… и восторга. Все эти чувства охватывали Элвуда каждый раз, стоило ему увидеть свое детище – лодку. Даже в тот, первый день, когда он только-только начал строительство, сердце сразу же забилось в груди, руки задрожали, лоб покрылся испариной…

Лодка… его лодка… Широко улыбнувшись, Элвуд подошел ближе, поднял руку и хлопнул по крепкому борту. Прекрасная лодка, и работа над ней идет как по маслу. Можно сказать, осталось совсем чуть-чуть. Сколько трудов, сколько сил и времени в нее вложено! И вечеров после работы, и воскресений, и даже ранних, утренних часов до начала рабочего дня!

Лучше всего почему-то работалось именно ранним утром, когда солнце в небе особенно ярко, а воздух чист и свеж, и все вокруг усеяно искристыми капельками росы. Эти утренние часы нравились Элвуду больше любых других – тем более что в это время все еще спят, снаружи ни души и некому докучать ему дурацкими вопросами. С этими мыслями он еще раз хлопнул ладонью по борту. Да уж, сколько трудов… а сколько материалов? Доски и брусья, гвозди и визг пилы, стук молотка и скрип гнущегося дерева… Разумеется, Тодди здорово помогал: одному ему не справиться, это уж точно. Если бы Тодди не вычерчивал линии вдоль бортов, не…

– Эй! – окликнул его Джо Хант.

Элвуд, вздрогнув, повернулся к нему. Джо, облокотившись на изгородь, смотрел в его сторону.

– Прости, – пробормотал Элвуд, – что ты сказал?

– Похоже, мысленно ты где-то за миллион миль отсюда, – заметил Хант, попыхивая сигарой. – Прекрасный выдался вечер.

– Это верно.

– А лодку ты, Элвуд, какую выстроил, а?

– Спасибо на добром слове, – проворчал Элвуд и, отойдя от лодки, направился к дому. – Спокойной ночи, Джо.

Хант задумчиво наморщил лоб.

– Сколько же ты над этой лодкой трудился? Сдается мне, не меньше года, верно? Двенадцать месяцев, один к одному. Сколько времени, сколько сил на нее угрохал! Как я тебя ни увижу, ты всякий раз то доски к ней тащишь, то пилишь что-нибудь, то молотком стучишь.

Элвуд, согласно кивнув, направился к задней двери.

– И даже ребятишек к работе припряг. По крайней мере, мальца, младшего-то. Да, лодка, что и говорить, будь здоров… – Хант сделал паузу. – В такой громадине ты наверняка немалый путь проплыть сможешь. Только куда ты, говоришь, плыть намылился? Напомни, а то я забыл.

Ответом ему было молчание.

– Не слышу я тебя, Элвуд, – продолжал Хант. – Подай голос! С такой большой лодкой ты, надо думать…

– Отстань.

Хант непринужденно расхохотался.

– Да что с тобой, Элвуд? Я же не в обиду – так просто, шучу, малость тебя поддразниваю. Но если серьезно, что ты с ней собираешься делать? Оттащишь к берегу и спустишь на воду? У одного знакомого парня есть небольшая парусная шлюпка, так он грузит ее на прицеп, присоединяет к машине и чуть не каждую неделю ездит с ней в яхт-клуб. Но твоя-то махина, ей-богу, в прицеп не поместится! Слыхал я однажды о парне, строившем лодку в подвале. Так вот, построил он ее и знаешь, что обнаружил? Лодка его оказалась такой большой, что в дверь не…

Тут к задней двери подошла Лиз Элвуд. Включив свет на