Шрифт:
Закладка:
Институт был спешно перебазирован с севера. Понимая, что только предельно жёсткие меры по соблюдению карантина смогут уберечь Новую Россию от катастрофы планетарного масштаба, руководство Державы, взвинченное страшным нашествием до точки кипения, не пожелало и слушать об исключениях — поражённый материк будет в блокаде столько, сколько понадобится. Хоть десять лет, хоть сто. Таков был ответ на просьбу. Пришлось возвращаться на Остров, оставив чудесный замок пустым, надеясь, что, остыв от эмоций, Императрица изменит решение…
Элан нервничал очень сильно, и вопрос тут был не в самой идее пленить нескольких молотоголовых тварей и доставить их для изучения — идея абсолютно необходимая, неоспоримо правильная. Вот чего он не мог понять…
— Не знаю, что нашло на Анну Сергеевну, — покачал головой сидящий в кресле правого пилота кицунэ.
Он скорчил физиономию, мимикой и голосом копируя выступление Владычицы:
— Блокада материка — наша единственная надежда на спасение! И тут же приказывает тащить тварей, пусть и связанных по рукам и ногам, на стерильный континент!
Когда профессор Иригойкойя услышал из уст Императрицы этот приказ… Не то, чтобы правящая династия была не в курсе наличия в запасниках русского языка нецензурной брани, но… Лис воздушной стихии выдал такую тираду, что все достижения Аммы на поприще словесного творчества просто потеряли актуальность, причём, содержание пламенной речи, судя по всему, Анне Второй стало известно.
Та не стала даже обижаться, или, во всяком случае, держала обиду при себе, но приказ повторила: исследования чудовищ, что мёртвых, что живых, переносятся на «Остров». Довод тот же — после завершения работ на перешейке Кумалова, пересечение широты «линии Маннергейма» хоть по суше, хоть по воде, хоть по воздуху, будет дозволено только с письменного разрешения Дворца, и только при соблюдении драконовских мер безопасности. Кроме того, хвостатому светилу науки напомнили, что размножаться твари самостоятельно не могут.
Элан не сдавался и сыпал, вперемешку с руганью, на вельмож примеры эволюционных казусов. Самый главный контраргумент против этого опасного шага — прецеденты смены пола у высокоорганизованных существ, когда отсутствие, например, мужских или женских особей не позволяло размножаться. Кто даст гарантию, что «рабочие» особи не претерпят коренной трансформации? Да, они двадцать четыре часа в сутки будут под присмотром и надёжной охраной, но…
Ещё одна опасность заключалась в способности (уже практически доказанной кровавыми делами) молотоголовых связываться друг с другом на громадном расстоянии. Пусть, местность, где в давние годы основали Остров, и была пустынной, но она могла косвенно повлиять на поведение стай, обесценить саму идею тактикой выжженной земли остановить продвижение полчищ захватчиков. Если попавшие в плен сородичи сигнализируют своим братьям и сёстрам о наличии бескрайних просторов континентов, скрытых от их взора узкой полоской пепла сожжённых лесов и отравленных озёр, то что?
Что предпримут завоеватели? Соберут несметную армию и прорвут оборону? Пойдут на астрономические жертвы сегодня ради процветания в далёком завтра? Если да, то как они спланируют (ибисовцы без колебаний стали первыми применять именно это слово, признавая за врагом несомненный интеллект) удар? Где будет время и место решительно наступления? Будет ли это лобовой удар несметных ратей северных варваров о крепостные стены, или коварный обходной маневр по морским просторам? А плавают они прекрасно…
Уйдя глубоко в собственные мысли, Иригойкойя чуть не упустил момент, когда остекление кабины открыло вид на огромный мегаполис. Горы из стекла и бетона ощетинившимся дикобразом вздыбили равнину острыми иглами, словно громадный неживой зверь засел в необъятной яме, оставив снаружи только колючки, к которым со всех сторон подступала зелень лесов.
Но, по мере приближения, стало видно, что «иголочки» — грандиозные сооружения, стала всё лучше и лучше различаться паутина дорог, разрезающая город на квадраты и прямоугольники кварталов. Лента реки, давшая городу название, рассекала муравейник пополам с запада на восток много сот метровой лентой неспешного течения, усеянной скорлупками крошечных, и не очень, судов.
Ещё немного ниже, и видны вереницы машин, стекающиеся в город со всех концов света, а когда «Стрела» поравнялась с самыми высокими пиками небоскрёбов, оставляя их по левому борту, открылся вид на аэропорт, плотно заставленный пассажирскими и военными самолётами. Яркие, как попугаи, или наоборот, невзрачные, стремящиеся скрыться от глаз даже на фоне серых бетонных полос, они радовали сердце своей многочисленностью.
— Ух, ты! — Кицунэ запрыгал на сидении, даже ремни не смогли удержать этого радостного танца. — Времени зря не теряют! Молодцы!
Ещё пара секунд, и открылись эллинги дирижаблей, и от числа серебристых сигар зарябило в глазах: три, казалось, бесконечных ряда посадочных мачт были забиты до отказа, только несколько мест были свободны, но неспешно набирающие высоту исполины воздушного океана, и спешащие на посадку, говорили о невероятной интенсивности движения.
— Это едва ли поможет избежать масштабного побоища, — Мирра, стоящая прямо в проходе между пилотских сидений, не разделяла восторгов своего друга.
— Да, ты права, — как-то сразу сник и в раздумьях сдвинул брови Элан. — Мегаполис есть мегаполис. Это Огнегорск с его едва ста тысячами жителей можно вывезти за сутки, а тут масштаб работ просто невероятный!
Хельга вдруг довольно резко повернула огромный самолёт прочь от аэропорта:
— Мирра! Сядь и пристегнись! Нас завернули на круг ожидания!
— Ага, — пробурчала бойцовская рыбка, спускаясь в застеклённый нос штурманской кабины, — раз у нас неограниченна дальность полёта, то и держать нас в режиме ожидания можно неограниченно долго!
Элан проводил её печальным взглядом. Олег, и ещё несколько бойцов спецназа пропали без вести в Мурманской мясорубке — вот уже четверо суток от них не приходило вестей, хотя само подразделение, сильно поредевшее, сумело вырваться из этого ада. Подруга не плакала в их присутствии, но в разговорах с детьми чувствовалось, что женщина едва сдерживается. Она ещё ждёт, но уже не надеется…
Слова Мирры оказались пророческими. Шли минуты, монотонно гудели винты, один круг за другим оставался позади, а «Стрела» всё никак не привлекала внимания диспетчеров аэропорта. Даже дремавшая в грузовом отсеке Лесавесима растеряла остатки терпения и заглянула в кабину:
— Что, на диспетчерской вышке уже всех съели? Сорок минут болтаемся!
Она бы с радостью вывалилась прямо с аппарели, уйдя в свободный полёт из нутра неживой птицы. Элан на её раздражение только погладил перья: его дочурка терпеть не может ездить по
