ухватился за вбитое в камень кольцо, к которому полагалось привязывать лошадь, и, крякнув от усилия, подбросил булыжник в воздух. Хотя камень весил, наверное, сотни две фунтов, парень ухитрился подкинуть его футов на десять или около того. А потом поймал обеими руками и осторожно опустил. Этот трюк он проделал еще несколько раз. Остальные беглецы, уже привыкшие к этой демонстрации силы, не обращали на юношу внимания.

Айя подбежала к нему.

– Ты, должно быть, великий воин, – произнесла она полным восхищения голосом. Едва дочь вылезла из пеленок, Гин начала обучать ее борьбе и ножевому бою, так что из Айи вырос тот еще сорванец.

Мота Кифи отпустил камень и утер лицо:

– Спасибо, молодая госпожа.

– Тебе следует называть меня «ваше высочество», – поправила его Айя.

– Ваше высочество, – послушно повторил Мота.

– Пойдемте, ваше высочество, – окликнула принцессу Дзоми. – Королева не любит, когда ее заставляют ждать.

– Я хочу поговорить с этим человеком, – заявила Айя упрямо.

Дзоми не оставалось ничего иного, как тоже подойти ближе. Она всячески сторонилась беглецов, чтобы сохранить объективность и дать королеве взвешенный совет, но раз уж оказалась тут, было бы невежливо промолчать.

– Ты всегда был таким сильным? – Едва задав вопрос, Дзоми почувствовала себя глупо, но досужая болтовня никогда не давалась ей легко.

Мота покачал головой и смущенно улыбнулся.

– В отличие от отца, я рос очень болезненным и слабым.

– Так что случилось потом?

– Отец еще до моего рождения уехал с Гегемоном воевать против Мапидэрэ и не вернулся. Мне всегда хотелось походить на него. Я вспомнил легенды про маршала Дадзу Цзинду, который в детстве тоже был хилым, но носил на плечах теленка, пока не сделался сильным, как бык. И вот я пахал поля для соседей и ловил для них рыбу, и постепенно все переменилось.

Хотя парень рассказывал свою историю самым обыденным тоном, Дзоми поняла, что за ней стоят годы пота и упорного труда – этот человек неуклонно шел к своей мечте.

Дзоми подумала про своего отца, сгинувшего в поисках принца. И про братьев, погибших, потому что аристократ призвал их на войну. Вспомнила, как принцесса Тэра одним лишь словом сумела выхлопотать ей пропуск на Великую экзаменацию.

«Простые люди страдают, потому что мы – трава, по которой шагают великаны».

Много всего вдруг пришло Дзоми на ум. Она размышляла о том, что талант – это палка о двух концах. Вспоминала годы тяжелого труда и забот. Думала о том, как неуютно ощущала себя среди знати при императорском дворе и среди надменных ученых, бывших ее сослуживцами в Коллегии адвокатов. С другой стороны, вернувшись в родную деревню на Дасу, она тоже не почувствовала себя там дома.

«Если один карп сумел перепрыгнуть через водопады Руфидзо, обернувшись дираном, не является ли его долгом помочь другому карпу?»

Именно поэтому ей и не хотелось знакомиться с этими людьми. Узнав историю конкретного человека, ты становишься уязвимым.

– Ты очень сильный, – промолвила Дзоми, не зная, что еще сказать.

– Да, я сильный, – подтвердил Мота. Это была не похвальба, а просто признание факта. – Но я жалею, что не послушался маму, которая не хотела, чтобы я шел воевать. Она сказала, что великие господа, вроде короля Ноды и короля Дору, любят делать ставки, но оплачивать проигрыш всегда приходится тем, кто тяжким трудом зарабатывает себе на хлеб.

Дзоми ничего не ответила.

– Моя мама может наказать любого, кто тебя обидел, – сказала Айя. – Она более великая госпожа, чем они все.

Дзоми обошла лагерь и поговорила с другими беглецами. Некоторые были учеными, не выдержавшими императорских экзаменов и надеявшимися найти своим талантам иное применение; другие – разбойниками, видевшими в восстании возможность набить мошну; но большинство мятежников составляли молодые крестьяне вроде Моты Кифи, сражавшиеся потому, что их убедили, будто это правильно, а господам сверху всегда видно лучше.

Дзоми направилась в зал для приемов.

* * *

– Вы не можете так поступить, – сказала Дзоми.

– Не могу? – переспросила Гин Мадзоти удивленно. – Это еще почему?

– Потому что неправильно выдавать императорским палачам последователей Ми и Солофи, в то время как вся ответственность лежит на них двоих! Уже то, что они предложили такое, не вписывается ни в какие рамки.

– Выдать самих Ноду и Дору я никак не могу, – твердым тоном заявила Гин. – Они пришли ко мне в надежде, что я сумею спасти их жизни. И я лишусь последних остатков чести, если хотя бы не попробую.

– Вы говорите о спасении лица…

– Честь превыше всего!

Дзоми сделала глубокий вдох:

– Но зачем тогда выдавать их последователей?

– Потому что в Пане сейчас все не так, как было раньше, – пояснила Гин. – Император не попросил меня возглавить войну против Тэки Кимо, хотя номинально я все еще маршал Дара. И не обратился ко мне за помощью в связи с ситуацией, сложившейся на Туноа. Я подозреваю, что… Но забудь: есть вещи, которые тебе не положено понимать. В общем, я обязана дать императору хоть что-то.

– Вы полагаете, что ветер в Пане переменился? – осведомилась Дзоми. – Вы… вы думаете, что император подозревает вас в излишних амбициях?

– Я уж не знаю, что и думать, – ответила Гин. – Вести из Пана поступают самые противоречивые, и мне кажется, что с мятежом на Туноа все обстоит гораздо сложнее, чем кажется. Некто могущественный в Пане плетет интриги против тех, кто внес самый весомый вклад в возвышение Дома Одуванчика.

– Если вы полагаете, будто императрица Джиа… Должна сказать, вы ошибаетесь.

– Откуда ты знаешь?

«Я не могу предать доверие императрицы, – подумала Дзоми. – Я не вправе рассказать королеве Гин, что императрицу неправильно поняли».

– Я просто знаю, – сказала она. – Но если вы хотите действительно убедиться, то почему бы вам не поехать к консорту…

Гин осадила советницу холодным и гордым взглядом.

– Если ты предлагаешь мне обратиться к консорту Рисане за защитой, то прикуси язык. Я сделала себе имя острием меча. И не стану пресмыкаться перед женами своего господина.

– Вы говорите о чести, покрывая Ноду и Дору, но выдаете их сторонников, чтобы умилостивить императора. Признаться, я не усматриваю последовательности в этих двух поступках.

Гин горько рассмеялась:

– Последовательность – это вечная ловушка, куда норовят попасться только ограниченные умы.

– Вы уверены, что предлагаете защиту Ноде и Дору исключительно из желания проверить, по-прежнему ли вы пользуетесь доверием императора и остаетесь ли маршалом Дара в его сердце?

Гин отвела взгляд и ничего не ответила.

«Если принц с герцогом начнут слишком сурово преследовать талантливых мужчин и женщин, придерживающихся иных воззрений, этим людям понадобится убежище в Дара», –