Шрифт:
Закладка:
– Хочешь сказать, что мы эльфы или… демоны? – осторожно поинтересовался Аконит. Даже Донни напряженно замерла.
– Не хочу вас расстраивать, – усмехнулся Рие, – но мы скорее неудачный эксперимент по их созданию. Мы обрели лишь часть силы. Но да, если об этом говорить, то, вероятно, мы получили доступ к магии, которой пользуются эльфы. Потому что… Помнишь Белую комнату и ее потолок?
Аконит кивнул.
– Неровный, странный… Это обломок Престола Первого. И это, mon cher, первый философский камень на Шаране. Он поглощает магию и отдает ее. Но, кажется, он поглощает и… души…
– С чего ты?..
– Мы все слышим Голоса, – прервал Рие, – не можем разобрать язык. Почему? Эльфийский язык знают не больше десятка людей на всем материке, знаком он, ну, быть может, сотне. Возможно, Голоса и говорят на эльфийском, как думаешь?
– Я тоже размышлял об этом, но узнать наверняка мы не можем. И кроме того, что Голоса используют никому непонятный язык, доказательств никаких.
– Есть деталь. Ты знаешь легенду о Падении Первого? Там были предатели и эльфы, которых «Престол сразил и забрал плату с них в честь истинного бога».
– И?
– Престол – философский камень, который может поглощать души. Еще подсказку? Помнишь, что «дабы уничтожить Первого, предатели собрали три круга: круг ведьм, круг правителей и круг рабов». Рабами кто был?
– Эльфы… Хочешь сказать, что Голоса – это погибшая сотня эльфов, которые замкнули третий круг?
– Это моя теория.
– Стоп. Но как мы тогда получили силу? Мы ведь не эльфы и не… Гомункулы? Это?..
– Это искусственно созданные люди. Вообще-то, они что-то вроде мифа в алхимии, но, поговаривают, не так давно один алхимик создал гомункула при дворе монарха из соседней страны.
– Ну, у меня есть отец. Так что я очень натуральный.
– Да. Но есть еще способ получить силу. Ты же не думаешь, что волосы у нас всех побелели просто так?
– Духи… Седые волосы и выцветшие глаза – один из признаков одержимости… Получается, в нас вживляли духов, затем мы вбирали энергию из философского камня и… И что?
– И все. Я не могу сказать, что конкретно было. Я строю теории на обрывочных сведениях. Но похоже, сначала мы были одержимыми, а философский камень отдавал нам энергию вместе с душами эльфов, и вот они мы: недодемоны. Я бы сказал, что мы ближе к Иным, другим не самым удачным попыткам усовершенствовать людей с помощью магии…
Аконит прижал ладонь ко лбу, стараясь уместить высказанную Рие информацию в голове.
– Но зачем? Зачем им мы? Просто научный интерес? У работников лаборатории, возможно, но у их господина? Смысл ему тратить деньги на содержание кирпичей?
– Что ты знаешь о миазме, так же известной как чума Шарана?
– Неизлечимая болезнь, которая появляется из-за неспособности организма перерабатывать магию. Она может появиться у кого угодно. И проявляется в виде кристаллизации магии внутри организма.
– Да, в людях растут кристаллы, и ничто не способно это изменить. Можно только облегчить состояние обезболиванием и артефактами, перерабатывающими магию, чтобы замедлить ход болезни, но… Это не особенно влияет на миазму. Тут зависит от того, где она появилась: в конечностях, тогда будет больше времени; или в голове, тогда смерть наступит быстро.
– Так, и к чему это?
– Погоди. Скоро поймешь. Вернемся к гомункулам. Миллеру он был известен в единственном экземпляре. Тот, кого создал алхимик для кайзера Трундесхена. Предыдущий кайзер умер от миазмы, и его сын с детства болел миазмой. А гомункул мог остановить болезнь. Лекарством была его кровь. Не помнишь, что у нас всегда любили забирать больше?
– Кровь…
– Вот и ответ, mon cher. Мы – лекарство.
– Эльфы не болеют миазмой?
– Вряд ли. Но не уверен, что они могут излечить ее. Ты ведь знаешь, Первый «проклял» их. Но это скорее было заложено еще в ходе эксперимента по их созданию: у них очень низкая фертильность. И в потомстве на десяток мальчиков приходится одна девочка. Угадай, как они решают проблему?
– Берут в жены человеческих женщин?
– Да, потому и говорят: видишь эльфа – прячь дам. Преувеличение, я думаю, но весьма показательно. В любом случае они перестали быть «чистокровными». Да и проверить это проблематично. Попробуй поймай эльфа. То ли дело только воссозданные Иные и гомункулы.
– Получается, нас создали ради крови?
– Чтобы лечить миазму… – пробормотала Донни.
– И приобрести бессмертие, полагаю. Мы не только лекарства, но и еще огромный запас энергии, которая накапливается быстрее, чем мы ее расходуем. Оттуда наши «срывы» с выплесками разрушающей энергии вовне или смертью, если высвободить ее внутрь. С ядами тоже забавно, если через кровь мы передавали наши приобретенные свойства, то и…
– Устойчивость к ядам тоже передавали, – закончила мысль Донни.
– Разные яды. Больше ядов, больше спектр устойчивости.
– Если изначально мы созданы только ради излечения миазмы, – напомнил Аконит, – то, возможно, тот, кто основал лабораторию, с этой болезнью и столкнулся.
– Да, вероя…
– Хадс вас дери! – рявкнул Кристофер. Он ворвался внутрь комнаты, отмахиваясь от провожатого. – Не надо так лапать!
За ним тенью шел бывший кирпич, который теперь работал на Донни. Младший приветливо махнул рукой и указал на Кристофера:
– Вот, говорит, его звали.
– Это мой отец, все нормально, – стоило Акониту сказать это, как три пары сияющих глаз врезались в него, выражая явное изумление. Оно и понятно: они из лаборатории, не помнят себя и не имеют семей. Слышать, что кто-то из бывших кирпичей нашел отца, было дико даже для самого Аконита.
– Бонжур, – первым подал голос Рие.
– И вам не хворать, – Кристофер огляделся, останавливаясь на встрепанной Донни и белоснежных волосах Рие.
– Я говорил о них, это свои, – пояснил Аконит. – Ты что-то узнал?
– Ничего, чего бы не узнал ты, – вздохнул Кристофер, помахав запиской, зажатой в руке. В ней Аконит коротко обрисовал случившееся с Шарлоттой и просил прийти в бар.
– А насчет того, о чем мы говорили?
– Ты про Морта? Мутно все. Документы засекречены. Засекречены, представляешь? Он будто из шпионского отдела какого-то, а не Специального подразделения!
– Думаю, поиски выйдут сложнее, чем думалось, – нахмурилась Донни.
– Есть и другие проблемы. Ты, – Аконит обратился к отцу, – должен поднять архивные документы по лаборатории. Все, что сможешь. И лучше иметь при себе надежного человека. К сожалению, я засветился, но у меня есть идея. Рие, ты ведь на юридическом?
– Намекаешь на то, что у меня нарисовалась прекрасная летняя стажировка? – усмехнулся он.
– Приятно, что ты понимаешь меня. И еще… Нужно защитить Корри… Ее семья уезжает из города, так что,