понадобились воеводы. Я заметил – воевать он не любит. Он еще не раз будет предлагать тебе Касимовское ханство, – сказал Кадыр-Али-бек. – Ты ему там нужен. Думаю, хорошо, что ты сейчас отказался. После отказа он непременно захочет поставить тебя касимовским ханом и ради этого забудет все, что ты натворил возле Крымского двора. Я знаю Барс-хана, он хитер, но и упрям.

– Не нужно мне ничего. Я хочу домой, – ответил Ораз-Мухаммад и ушел в большую юрту. Вскоре оттуда донеслись звуки кобыза.

– Ханум, его нужно развлечь, – сказал тогда Кадыр-Али-бек. – Я пошлю человека к Ураку бин Джан-Арслану.

– Что ты придумал, бек? – спросила старуха.

– То, что и тебя развеселит, ханум.

Грамотка, посланная ногайцу, была короткой и веселой. Когда стемнело, он прибыл с полудюжиной своих людей, был среди них и Бебеня.

Ази-ханум распорядилась, чтобы в большой юрте приготовили дастархан. Другу и названому брату своего внука она всегда была рада.

– Сейчас увидишь занимательное зрелище, – сказал хмурому воспитаннику старик. – Алтын-ханум, приведи Зульфию. Мы увидим, как устами простой девушки скажет свое слово сам Аллах.

Зульфия пришла и бойко поклонилась.

– Сватают тебя, – сказал ей Кадыр-Али-бек. – Решать надобно быстро. От твоего решения многое зависит. Коли согласна – этот человек пойдет с тобой в Татарскую слободу, там найдете муллу, он сперва поговорит с женихом, потом вам прочитает никях. Гляди, вот он.

Зульфия повернула голову, увидела Бебеню и даже приоткрыла от неожиданности рот.

– Этот?..

Бебеня громко вздохнул.

Воевода же сперва на мгновение лишился дара речи. Но он был молод, и дурное настроение после встречи с боярином Годуновым оказалось легко прогнать этим потешным сватовством.

– Бек, Аллах лишил тебя рассудка! – воскликнула Ази-ханум. – Ты посмотри на нее и посмотри на него! Она прекрасна, как Кыз-Жибек, а он страшнее шайтана! У нее рот как наперсток, у нее грудь как у тринадцатилетней девушки, такую красавицу не скоро найдешь. А он?! Если женщина, носящая ребенка, посмотрит на него, с ней случится выкидыш!

Бебеня примерно таких славословий от старухи и ожидал.

– Брат, что это ты затеял? – спросил ногайца воевода.

– Я обещал Бебене помощь. Он мне верно служил, он решил посвататься – вот, я сам буду сватом, – ответил князь Урусов. – И о слове, которое скажет сам Аллах, я тоже знаю. Ты – главный в семье, тебе решать.

– Я обещала ее родне, что найду ей хорошего мужа! Мне и решать! – заявила возмущенная Ази-ханум. – А этот проходимец вздумал, будто ему отдадут и девушку, и ее приданое!

– Только ради тебя, брат, я участвую в этой затее. Скажи, сестра-красавица, хочешь ли за этого человека замуж? – спросил Ораз-Мухаммад. – Коли нет – никто тебя неволить не станет.

Молчание было очень долгим.

– Он меня бестолковой называл, жезтырнак называл, – сказала Зульфия. – На что ему бестолковая жена? Да еще жезтырнак?

– Дурак я был, – признался Бебеня. Но признался так тихо, что и расслышать было мудрено.

Зульфия искоса глянула на жениха.

– Ступай отсюда, – приказала Ази-ханум. – Я тебя такому не отдам. Это не человек, у людей таких глаз не бывает. Мало ли, что Ураку бин Джан-Арслану верно служит! Бывает, что и шайтан человеку служит!

Зульфия потупила взор, но не удержалась – сверкнула черными глазами из-под красиво изогнутых бровей, так сверкнула, что Ораз-Мухаммад невольно улыбнулся.

– Погоди, апа, дай ей решить.

– Когда ее сюда привели, мне ее отец так сказал: пусть служит, а ты, когда пора придет, сама ей сыщешь жениха. С меня за нее Аллах строго спросит!

– Ази-ханум, я прошу за этого человека, – вмешался ногаец. – Он коли к кому прилепится – так навсегда. Я его во всяком деле испытал.

– Кому попало не отдам. Она мне служила, дочери моей служила, внучкам служила…

– Ей давно замуж пора, – наконец вмешалась Алтын-ханум. – Девушек вовремя отдавать надо, апа.

– Но не за шайтана!

– Пусть девушка сама скажет! – возвысил голос Кадыр-Али-бек. – Тут речь не только о замужестве, но и о вере. Красавица, ты согласна стать женой этого мужчины? Он похож на шайтана, это правда, или на дэва, но он будет тебе верным мужем, вторую жену никогда не возьмет, он всегда сумеет защитить тебя и детей. Скажи одно слово – нет или да?

Бебеня уставился на девушку так, как осужденный – на палача, в чьей воле еще немного продлить ему жизнь.

Зульфия немного смутилась, потом собралась с духом и прошептала:

– Да…

Бебеня ахнул.

– Ты как следует подумала? – напустилась на нее Ази-ханум. – Ты мне хорошо служила, я бы тебе другого жениха нашла, молодого жигита! А этот для тебя стар!

– Нет, не стар! Молодой… молодой – он как жеребенок, один Аллах знает, какой из него конь вырастет! А этот – уже вырос! – осмелев, ответила Зульфия.

И тут Ораз-Мухаммад рассмеялся.

Кадыр-Али-бек вздохнул с немалым облегчением.

– Как же тебя зовут? Что Бебеней прозвали – знаю, мне уже рассказали. А есть у тебя обычное имя, как у православных или правоверных? – спросила старуха.

– Меня в яме, где рос, Ивашкой кликали. Так ведь меня Иваном не крестили – значит, это имя носить не могу. И другого имени не нажил. А Бебеней прозвали, когда я смолоду к струговщикам прибился. Что означает – не ведаю.

– Так, выходит, и дожил до седых волос без имени?

– Да, так и дожил, ханум.

Ази-ханум вдруг расхохоталась.

– Не первый день живу, много повидала, такое вижу впервые!

– Я тоже, – сказал Кадыр-Али-бек. – Ну, жигит, судьба твоя решена, ты отдан Аллаху. Об имени договоришься с муллой. Думаю, есть обряд для наречения имени взрослому человеку. Этого ты желал?

Бебеня ничего не ответил. А князь Урусов вздохнул.

Все в юрте понимали причину этого вздоха. Ораз-Мухаммад быстро поднялся с кошмы, подошел к названому брату и обнял его, прижался – виском к виску.

А Бебеня, сообразив, что на него сейчас не смотрят, подошел к невесте, взял за руку, хоть по правилам такие вольности при посторонних