Но вдруг я уже не маленькая девочка. А подросток, едва достигший четырнадцати. Холодный январский день. Я стою на пустой школьной лестнице и смотрю в узкое окошко на реку, протекающую вдали. Я слышу голоса своих друзей и сестры, что доносятся с пригорка, на который мы любили забираться на переменах и во время ланча, подальше от насмешек маленьких ведьмочек, которые потешались над сестрами Вилди за наши якобы слабые магические способности. Я улавливаю запах моющего средства, исходящий от начищенных полов. Протягиваю руку и чувствую кирпичную кладку стены и холодное стекло окна.

Мне всего лишь надо спуститься с лестницы. Ведь там мои друзья. Но я этого не делаю.

«Потому что ты не такая, как они, – говорит голос внутри меня. – Ты всегда существуешь отдельно».

Внутри меня шепот, который все время спрашивает: «А что, если», и я знаю, что однажды он столкнет меня с Кэрол или хотя бы заставит попытаться это сделать. И также я уверена, что в итоге буду бороться в одиночку. Я буду одна.

Это видение предназначено лишь мне одной. И в глубине души я кое-что знаю. Нечто, что тяжелее всего.

Мне придется бороться в одиночестве. Мне вообще все приходится делать самой. Эмерсон Вилди сама по себе, всегда. Как и положено сильной женщине. Чтобы выжить. Чтобы выдержать. Чтобы преуспеть.

«Но я хотела большего…»

Я тону. Погружаюсь в глубину, что сама сотворила из тяжести одиночества, в котором всегда жила…

Образы в сознании сменяют друг друга, но они не похожи на простые видения. Они словно происходят со мной снова. Я чуть старше, нашептываю свои крамольные идеи на ухо Джейкобу, но все же знаю, что в итоге буду реализовывать их в одиночестве. Ведь он не до конца меня понимает. А я всегда чувствовала себя одиноко.

Но что-то в этой мысли не так. Что-то начинает бурлить внутри меня, и я слышу далекий шепот, слова которого я сперва не могу разобрать.

– Соберись, Эмерсон. – Голос доносится с причала. Знакомый, но я не могу понять, чей именно. – Пожертвуй собой. Это единственный выход.

Во мне растет уверенность. Голос заставляет меня убедиться в том, что я не зря считаю себя благородным человеком – это действительно так, ведь я одинока.

Теперь я с сестрой в ту ночь, когда она сбежала. Я умоляю ее остаться, даже ругаюсь с ней, но во мне уже есть эта жуткая уверенность, что она убежит. А я останусь. Нет никакой монеты, двумя сторонами которой мы были. И если уж сестра меня не послушает, если не будет бороться вместе со мной, то кто будет?

А вот я в доме Вилди, но не совсем в таком, в котором живу сейчас. Мои родители собираются в дорогу. Даже в своем сознании, лишенном магических воспоминаний, я понимаю, что это неправильно. Как могут двое людей, столь преданные нашей семье и городу, все бросить? Это бессмыслица…

«Но в этом есть смысл», – говорит мне холодная вода.

Мой разум взрывается, мне не хватает воздуха, и я начинаю бессильно пинаться. Но эти корчи не спасут меня от правды, которая надвигается на меня, словно скоростной поезд.

«Даже твоя бабушка, – продолжает тот же коварный голос. – Она умерла такой молодой. Она могла бы спастись, но не стала. Как думаешь, почему?»

Я больше не могу избегать правды. И поезд сбивает меня на полном ходу. Вот она, истина: наконец-то я понимаю, что никто никогда не любил и не полюбит меня. Ребекка отказалась остаться и бороться. Моим родителям не было до меня дела, их заботило лишь то, какая я слабая ведьма. Даже Джейкоб позволил стереть мне память.

Меня окутывает холодная тьма. Я позволяю себе тонуть, потому что не могу бороться с правдой. Я одинока.

«Геката всемогущая, что за жалость к себе!» – раздается голос Кэсси в моей голове.

Мое сердце разбито вдребезги. Все мои мечты и планы осколками рассыпаются в горькой реальности.

«Я одинока!» – кричу я ей.

«Вот бы это было правдой, – отвечает Кэсси нежно, но колко, как всегда. Тепло ее голоса просачивается в меня. Сквозь холод, сквозь сокрушающие мою волю сомнения. – И вот где мы оказались в итоге. Так что, может быть, ты, Эмерсон, не позволишь тьме победить?»

«Это ведь правда, Кэсси…»

«Нет, – обрывает меня Кэсси. – Даже если бы все, о чем ты сейчас думала про одиночество, было бы правдой – а это не так, то не забывай, что я всегда рядом».

Что-то во мне щелкает. Тяжесть в сердце стихает, и внезапно я вижу гораздо больше. Кэсси ждет меня, маленькую девочку, на берегу реки. Кэсси валяется в снегу в тот холодный январский день, когда я смотрю в школьное окно. Я мысленно вспоминаю свою жизнь, и везде она рядом.

«Думай, – побуждает меня мой фамильяр, и на этот раз никакого сарказма в ее тоне нет и в помине. – Кому выгодно, чтобы ты считала себя мученицей, судьба которой – вечное одиночество?»

Я вспоминаю свою битву со Скипом на холме перед особняком Фроста. Как он отрезал от меня всех друзей и сконцентрировался на мне самой. Он отделил меня от величайшего источника моей силы. Это было не спроста.

Между лидером и одиноким дураком есть большая разница. Все мои друзья пришли. Они всегда приходят на помощь. Даже Ребекка, хоть она и не хотела быть здесь, и ей нет дела до Сант-Киприана, но она сказала, что будет бороться ради меня. Не ради города. Ради меня.

«Борись с голосами, – подбадривает меня Кэсси. – Тьма тебя не знает. Но она учуяла твои страхи. Ты Воин Слияния. Так борись».

Именно это я и делаю. Используя самую могущественную силу из всех. Я слушаю свое сердце. Он еще горячее, оно еще бьется.

Эта ледяная тьма не может побороть меня. Не может меня одурачить, чтобы я проиграла, еще не начав битву. Я буду с ней сражаться. Я буду сражаться со всем, с чем потребуется. Потому что я Воин Слияния. Потому что мои друзья ждут. Я нужна им, а они нужны мне, и я не сдамся.

Я заставляю себя собраться с духом и пинаю темноту. Я вытягиваюсь из последних сил. И напоминаю себе, что никогда не была одинока. И теперь я тоже не одинока.

«В этом вся суть ковена, – сухо бормочет мой фамильяр. – Тупица».

«Мне нужна ваша помощь!» – кричу я мысленно и посылаю благодарность Кэсси.

И мой ковен отвечает. Я чувствую, как ведьмовской