Как много вопросов. Как мало ответов. Совершенно очевидно лишь то, что над водой сгущается тьма и грядет наводнение.

«Пожертвуй собой, Эмерсон».

Не знаю, то ли это голос из моего сна, то ли он мне слышится здесь и сейчас. И я не могу понять, кто это говорит. Словно все голоса знакомых мне людей слились в один. Я делаю глубокий вдох, обращаюсь к своей внутренней силе и даю ей меня окутать. Я сделаю то, что потребуется.

Мы причаливаем, я оборачиваюсь и, сходя с палубы, машу дяде на прощание, а затем иду на кладбище. В последний раз я шла этим маршрутом в тот самый день, когда была пробуждена дважды. В первый раз близостью смерти. Моим перерождением. Ведь без атаки адлетов я не обрела бы силу. И не совершила бы свой путь. И не нашла бы настоящую себя.

Неужели мне есть за что отблагодарить Скипа? Я мотаю головой. Ну уж нет.

Во второй раз в тот день я вернулась сюда вечером. Голова у меня шла кругом от новых открытий о том, кто я и на что способна. О силе, что была во мне все это время. О ведьме, которой я и являюсь и которая вновь стала свободной.

Но в тот день я все же не была собой полностью. Ведь я ничего не помнила. А теперь впервые я прохожу через кладбищенские ворота, будучи собой на все сто процентов. Я подхожу к бабушкиной могиле, кладу руку на изваяние лисы и прошу бабушку вести меня. Защитить меня.

А что касается жертвы… решим, когда придет время. Это на меня не похоже. Или, может быть, как раз это и есть настоящая я.

Я чувствую чье-то присутствие и оборачиваюсь. Джейкоб, Мерфи и Кэсси стоят чуть поодаль. Джейкоб дал мне побыть одной. Он очень деликатный. Давайте честно – он вообще очень хороший человек.

Я улыбаюсь и машу ему рукой. Он подходит, обнимает меня и быстро, страстно целует. За ним появляется Джорджия, груженная книгами и тяжелыми сумками. Октавиус опасно балансирует у нее на плече. Джейкоб помогает ей с сумками, пока Октавиус спрыгивает на землю. Элоуин появляется прямо рядом со мной, а за ней, слишком близко от нее, Зандер. Их птицы парят в вышине на расстоянии друг от друга. Элоуин тоже бросается помогать Джорджии, а Зандер остается со мной.

Если бы у меня только было время наладить их отношения, но придется отложить это дело до лучших времен. Если там вообще надо что-то налаживать. Я поворачиваюсь к Зандеру. Он быстро отводит взгляд от повернувшейся к нему спиной Элоуин и улыбается мне.

Почему же я не могла понять, насколько ненастоящая у него улыбка? Как многое он за ней прячет. Его подвеска у меня на шее становится теплее. Не знаю, то ли она сообщает мне о чем-то, то ли просто узнала своего хозяина.

Я снимаю подвеску через голову. Сегодня утром я повесила бабушкин шарм на более короткую цепочку, которую нашла у Джейкоба. И теперь мне стало понятно, почему я приняла именно такое решение.

– Надень ее.

Джейкоб озадачен, но склоняет голову так, чтобы я могла надеть шнурок ему через голову.

– Она нужна тебе.

– Да, но она должна сослужить свою службу, ведь ты Защитник. Ты Риверс. И ты должен носить семейную подвеску.

– Ты тоже наша семья. – Он коснулся моей руки.

Я стискиваю его пальцы.

– Мы все одна семья.

Мы идем к остальным, чтобы начать готовиться к ритуалу. На этот раз мы встаем в круг напротив могил наших предков, чтобы они придали нам сил. Я встаю у могилы бабушки, за которой видно место слияния. Поднимается луна, и с ее восходом поднимаются три реки. Медленно, начиная с места слияния. Словно темная огромная волна. Когда она ударится о землю, то уничтожит все вокруг.

Но мы пришли сюда не за тем, чтобы наблюдать конец света, а затем, чтобы спасти мир.

Джейкоб встает напротив могилы своего прапрадедушки, Зандер – лицом к могиле троюродного дяди, Джорджия – напротив него, между могилами двух членов семьи Пенделл. Она протягивает руку Элоуин, которая стоит, обратившись лицом к могиле своей прабабушки ведьмы.

Джейкоб и Джорджия оказываются по обе стороны от меня; они протягивают мне руки.

– Прежде чем мы начнем, я хочу вам кое-что сказать, – начинаю я.

– Никаких разговоров, – перебивает Элоуин. – Господи ты боже мой.

– Ты же знаешь, как упорно она тренировалась произносить заклинание, – спорит Джорджия.

Но ее аргумент не принимается.

– Никаких прощаний, Эмерсон, – прерывает их Джейкоб предупреждающим голосом. – Никто не будет собой жертвовать. Это не восстановит баланс.

«Я уже позволил тебе однажды принести себя в жертву. И не дам сделать этого снова. Я не могу, Эм».

Последние его слова мысленно обращены ко мне. Я бы не поняла, о чем он, если бы не помнила все. Когда Кэрол хотела стереть мне память, он пытался ей помешать, но я ему не позволила. Тогда у меня было мало силы, и все же я смогла.

А может, силы было не мало. Возможно, ее никогда не было мало. А что, если и на этот раз есть шанс избежать жертвы? Я точно не хочу умирать. Но сделаю это, если потребуется. Я всегда делаю то, что должна.

– Это не прощание. – Я осторожно подбираю слова. – Это благодарность. За те десять лет, в течение которых я не знала, кто я. Я даже не могу себе представить, через что вы все прошли, притворяясь кем-то, кем не являетесь. Ради меня. Вы всегда были рядом. И никогда даже не намекали на то, что я стала не такой, как была.

– Ты была собой, – угрюмо возражает Зандер. – Насколько это вообще возможно.

Джейкоб соглашается с ним.

– Все это время, – сухо говорит Элоуин.

– Мы любим тебя, – почти прослезилась Джорджия.

– В том то и дело, – отвечаю я, готовая заплакать. – Любовь позволила нам зайти так далеко. Любовь способна на все. Она может побороть тьму. Всегда могла. И она это сделает. – Мы с Джейкобом встречаемся взглядом. Моя сила всегда была внутри меня, но именно Джейкоб помог ей раскрыться.

Если мне придется принести себя в жертву, то это будет ради любви. А не из страха. Никогда не из страха.

– Как трогательно, – слышу я знакомый голос.

Мы все поворачиваемся и расцепляем руки. Перед нами стоит Николас Фрост. Он возник за моей спиной в развевающемся плаще, на