Шрифт:
Закладка:
Элис некоторое время помолчала, раздумывая.
— Ну, если вы дадите мне телефон…
— Обязательно дадим, я распоряжусь. Правда, у нас тут мобильная связь работает нестабильно, клиника находится, так сказать, на отшибе. Но если постараться, дозвониться можно! — Краузе ободряюще улыбнулся. — Вы поймите, у вас ведь нет местной медицинской страховки, из любой муниципальной больницы вас бы отправили на улицу, как только вы пришли бы в себя. Я же, учитывая обстоятельства, беру вас на полный пансион. Абсолютно для вас бесплатный! Таких условий вы в Амстердаме больше не найдёте.
— С-спасибо…
— Отдыхайте и набирайтесь сил. — Краузе отечески похлопал Элю по руке. — А меня ждут другие пациенты, как вы понимаете. Приятно было познакомиться!
— Взаимно, — пробормотала Элис, погружаясь в некое задумчивое состояние. — Взаимно, — повторила она уже в спину удаляющегося доктора.
Глава 7
Точки над i
Амстердам, 15 сентября 1889 года
От Винка Эрих отправился прямиком в канцелярию, откуда хмурый Карл Брендон повёл его в хранилище вещдоков и долго гремел связкой ключей, отпирая железную решётчатую дверь.
— Инспектор приказал только показать, — угрюмо сообщил он, исподлобья поглядывая на внештатного судмедэксперта. — Навынос не дам.
— Не показать, — поправил дежурного Краузе, — а осмотреть и поработать.
Брендон глянул на Эриха подозрительно, но промолчал. У Карла постоянно был такой вид, будто у него только что отобрали любимую конфетку.
— Оба будете смотреть? — спросил он, выдвигая один из ящиков стеллажа.
— В каком смысле? — не понял Эрих. — Там что, не одно письмо?
— Два.
— А ну да, разумеется! — будто бы «вспомнил» Краузе. — Разумеется, оба! — поспешно добавил он.
— Одно нам отдал адвокат-жених. Второе мы нашли обыском у самой потерпевшей в доме. Как я понимаю, она его написала, но так и не отправила. Ван дер Берг его в глаза не видел.
— Любопытно, любопытно… И якорь тоже!
— Якорь на другом складе, он же весит фунтов тридцать!
— Что ж поделать. Я устроюсь вон там. — Эрих указал на маленький столик, притулившийся в углу хранилища. На столе стояла керосиновая лампа, а рядом — трёхногий табурет. — А вы пока мне его принесите.
Брендон поджал губы, но перечить не стал.
Вскоре Краузе разложил на столешнице два полученных документа, а Карл притащил-таки и поставил у ножки стола тот самый якорь, что полицейские изъяли на причале.
После того как дежурный удалился, Эрих приступил к детальному осмотру. Через какое-то время он раскрыл свой саквояж и извлёк из него обычную канцелярскую лупу.
Писем действительно оказалось два. Одно, неотправленное, которое нашли у Эммы де Беккер, датированное 12 сентября, и второе, от 14 сентября, что отдал полиции Симон и о котором упоминал Винк.
Текст второго был короче и лаконичнее.
«Beste Simon! — писала Эмма характерным наклонным почерком. — Ное triest het оок is от и hierover te informeren, maar ik vertrek morgen voor een lange reis. Incognito. Mijn vader weet er niet eens van. Ik verzeker и dat er geen andere man bij betrokken is. Het is gewoon mijn keuze, die ik heel bewust maak. Zoek me alsjeblieft niet! Ik verontschuldig me dat ik je avances niet rechtvaardigde. Tot ziens! Altijd van jou, Emma. 14.09.89»[1].
Первое письмо оказалось более красноречивым.
«Beste Simon! Er is zoveel opgestapeld de laatste tijd, er zijn zoveel dingen gebeurd dat ik een beetje in de war ben. Ik wil onze overeenkomsten op geen enkele manier vernietigen en ik ben bereid, zoals voorheen, met и mee te gaan tot het einde. Maar ik heb wat meer tijd no dig от mezelf op te lossen. Allereerst in jezelf! Jij hebt er niets mee te maken, net zoals elke andere man er niets mee te maken heeft! Het is alleen ik en de ongewone omstandigheden die plotseling mijn hoofd raakten. Ik weet dat je me niet laat beledigen, maar er is nog geen belediging. Ik moet alleen een paar dringende problemen oplossen en misschien een paar dagen weg. Neem het alsjeblieft niet allemaal ter harte. Alles zal beter worden, en we zullen weer van elkaars gezelschap kunnen genieten, zoals voorheen. En ik hoop dat het zal zijn na ons huwelijk. Altijd van jou, Emma. 12.09.89»[2].
— Интересно, почему же она его так и не отправила? — спросил Эрих сам у себя вслух. — Вроде бы ничего криминального и конкретного. Мало ли у кого могут возникнуть проблемы…
Краузе вооружился лупой и стал внимательно изучать оба листка. Минут через десять он закончил исследования и переместил своё внимание на якорь. Первым долгом Эрих с трудом взгромоздил якорь на стол. К кольцу довольно массивной вещи было привязано несколько метров верёвки. Краузе осмотрел её и отметил, что она вполне стандартная — обычная русская пенька. На самом же якоре его заинтересовала некая потёртость, расположенная на основном стержне, будто бы некто усердно обработал грубым напильником небольшой участок сантиметров в двадцать шириной. Присмотревшись, Краузе различил под царапинами, оставленными на металле, следы красной краски.
Он отложил якорь и некоторое время задумчиво смотрел на колеблющийся под стеклом огонёк керосиновой лампы.
— Меня нет, я же просил никого ко мне… — услышал Эрих, когда во второй раз за день вошёл в кабинет к «шефу». Винк сидел за столом, закопавшись в бумагах, и поднял голову, только когда Краузе скрипнул штиблетами по паркету. — А, это опять вы! — проворчал инспектор. — Ну заходите, только быстро. У меня нет времени!
— Как скажете, — смиренно отозвался Эрих и проворно устроился в кресле напротив. — Буквально пару соображений.
— Ну? — буркнул Винк.
— Я осмотрел вещдоки. Вас, кстати, ничего не удивило?
— Что там может удивлять? — Брови инспектора недовольно поползли вверх. — Письма как
