избежали счастья отвечать на вопросы хранителей порядка.

Сейчас же я сидел и прислушивался к разговору двух грузчиков, что, отработав смену, решили пропустить по стаканчику и потрепаться об этом несомненно громком убийстве.

– А я тебе говорю, это маньяк этот активизировался, что прирезал жену булочника, – заплетающимся языком вещал один из них.

– Что ты мелешь, это ж булочник и прирезал ее, его ж потом и повесили.

– Нет, не мог он, я знаю. Он был внучатым племянником подруги моей троюродной сестры мужа. Милейший человек, мухи не обидел, подставили его, как пить дать.

– Молчал бы уж. У тебя что не убийство, так-то маньяк али еще что за напасть. Он ее убил, – уверенно сказал мужик, – а все потому что…

Тут напротив меня уселся Артур и, со смешинкой в глазах, сказал:

– Сплетни собираешь?

– А что еще делать, колокол до отправления, вот хоть так время убиваю.

– Э нет, так скучно, давай драку что ли устроим?

Я поморщился, мне сегодня хватило, да и не понимал я кабацких драк, ну вот что хорошего в том, что тебе по лицу настучат? Артур считал же иначе, так что у нас разгорелся спор на тему преимуществ и недостатков такого активного времяпрепровождения. В разгар спора прозвенел колокол, и мы засобирались на нашу посудину.

** ** **

Парграф Уборов любил свою работу, достойная плата, власть, возможности, красивые женщины, роскошная жизнь за счет дворца. Но не только это доставляло радость безземельньному дворянину, а еще и то, что он мог сделать работу и не бежать получать новую, а идти развеяться. Все-таки сейчас он нанимает отряд, а значит можно зайти и в ресторанчик, и в увеселительный дом, и в игорный, где же еще найти наемников, что согласны выполнить задание? Отчитаться перед начальством можно и позднее, пусть все видят, что он целыми днями выполняет поручение.

В этот раз он предпочел закончить дела с утра, а оставшиеся два дня предаваться безделью. Хотя все определяли безделье по-своему. Для кого-то это посидеть в кабаке, для кого-то сходить в бордель, сегодня мужчина собирался сходить в один из самых дорогих ресторанов, потом пройтись по набережной, а затем встретить закат с бутылкой желтого вина, сидя на террасе в удобном кресле.

Именно с этими мыслями еще не старый мужчина поднимался по лестнице, которая вела на улицу из тайного убежища, которое иногда использовали воины плаща и кинжала. Сейчас он пройдет несколько проулков и выйдет к извозчикам, а там домчится до ресторанчика.

Жаль, что планам не суждено было сбыться. Прямо на выходе его и подловили, петлю на шею из-за спины и вот превосходный фехтовальщик и верный агент Его Величества лежит безмолвным трупом. Он даже не смог сопротивляться долго, нехватка воздуха и выверенный захват сделали свое дело.

Неприметный мужчина с голубыми, почти белыми глазами наклоняется над телом и начинает стягивать с пальцев перстни, обыскивает карманы и прощупывать подкладки. Спустя некоторое время на его бесстрастном лице появляется настороженность, которая перерастает в удивление, а после он впадает в ступор. Недолго простояв в нем, он начинает рассматривать перстни, что снял до этого.

Очевидно не найдя нужного, он достает пластину из серебристого металла и, приложив ее к голове убитого, начинает лить на нее свою кровь, что течет из только что пробитого пальца. При этом старательно следя, чтобы ни капли не попало на тело или землю.

Через какое-то время убийца выпрямляется, со вздохом оставляет тело и скрывается в проулке. Ему удалось устранить агента, но вот перстень, который ему надо было забрать, пропал. Что ж, он был профессионалом и, если бы не срочность, смог бы сделать работу чисто. Однако же сейчас придется постараться, чтобы перешерстить последние колокола памяти покойного, которую он старательно записал на пластину, новейшую разработку рунистов, чтобы найти и перехватить тех, с кем этот франт встречался в столь непрезентабельном месте.

Возможно придется искать наемников, не ограничиваясь выделенными силами, чтобы они доставили ему всех, с кем общался этот тайнюк**. Кивнув самому себе светлоглазый ускорил шаг и влился в толпу.

** ** **

Старый дирижабль неторопливо покачивался под порывами ветра, который словно пробовал эту посудину на прочность, однако качка не мешала нам развить приличную скорость и даже идти немного с опережением, по крайней мере, так говорил капитан этого корыта.

К слову о нем, это был на редкость жизнерадостный человек, которому, очевидно, нравилось то, что он делает. А именно постоянно ремонтировать свою «ласточку», как он с любовью называл свой корабль. Его даже не смущало, что данный транспорт безнадежно устарел и купив новую игрушку он сможет получить много больше как прибыли, так и возможностей на модернизацию. При этом всевозможные управленческие дела он делегировал на плечи старпома, бойкого старичка, который еще не свалилась за борт исключительно потому, что практически никогда не бывает на палубе.

Облокотившись на перила по правому борту, я лениво наблюдал, как под нами проносятся деревушки и одинокие корчмы, реки и озера, как плавно течет лес, иногда прорезанный трактами. Я редко забирался на такую высоту, так что не часто мог наблюдать такие прекрасные картинны. И хотя Артур говорил, что летим мы достаточно низко, для меня такой высоты было достаточно. Да и как можно сказать, что летим низко, если падать бы было очень даже высоко? Параллельно я старался решить, как же все-таки выкрасть артефакт. Ничего путного правда не выходило, однако я не мог выбросить из головы эту задачу. В отличии от моего попутчика.

Вот уж кто развлекался как мог, у меня вообще складывалось впечатление, что данный индивид вообще не умеет молчать. Он успевал поговорить и с матросами