Каких-то два часа избавили каждую из стран (да и всю Европу!) от очередной кровавой распри. По крайней мере, Европа на несколько лет обрела относительное спокойствие.

– В согласии с Россией нам нечего бояться, – заявит Наполеон своим маршалам.

Французский император чувствовал, что гора, не покидавшая его плеч последнее время, вдруг свалилась. «Ну вот, – подумал он, – пусть теперь британцы попляшут. Пляшите-пляшите, скоро дойдет очередь и до вас…»

Те несколько дней в Тильзите Наполеон запомнит навсегда. После встречи на плоту он еще несколько раз встретится с русским царем, беседуя с ним с глазу на глаз. Им было о чем говорить и что обсудить – кто знает, не сегодня-завтра придется кроить карту Европы…

* * *

В узкий круг двух императоров всячески пытался втереться третий – прусский король Фридрих Вильгельм III. Но этот был никому не интересен – ни Александру, ни Наполеону; особенно последнему, который со слабаками никогда не церемонился. Даже когда все трое выезжали на прогулку верхом, Фридрих Вильгельм жалко плелся позади, будучи не в силах выдержать гонки.

Вообще, если бы на переговорах не присутствовала прусская королева Луиза, возможно, и самой Пруссии на европейской карте после Тильзитской встречи как таковой не существовало бы. Луиза своим умом, тактом и обаянием произвела на французского императора такое сильное впечатление, что Бонапарт над пруссаками сжалился.

Королеву Луизу Наполеон до этого уже встречал. И потому цену этой женщине знал: Луиза была отчаянна. И не забыл недавний случай, когда в октябре 1806 года французский император оказал королеве немалую услугу. Другое дело, что произошло это несколько унизительно для Луизы, но таковы уж оказались правила игры: балом всегда правит победитель.

У прусской королевы был фаворит – некто Франц Людвиг Хатцфельд. Князь, тайный советник и прусский генерал-лейтенант. Когда разгромленные при Йене пруссаки оставляли Берлин, местный бургомистр граф фон Шуленбург-Кенерт поручил этому самому Хатцфельду возглавить городское управление – то есть стать комендантом города. Французы вошли в Берлин 24 октября 1806 года. Наполеон назначил генерала Хатцфельда гражданским губернатором прусской столицы. Однако тот оказанного доверия не оправдал: собрав информацию о количественном составе и передвижениях войск противника, он отправил секретные сведения прусскому королю Фридриху Вильгельму III. Письмо было перехвачено французами и доставлено Наполеону. Церемониться со шпионом не стали и, быстро схватив, бросили в темницу. Хатцфельда ждал военный суд и смертная казнь.

А дальше к Наполеону потянулись ходатаи. Первой добилась аудиенции супруга арестованного, г-жа Хатцфельд, попытавшаяся убедить Императора в невиновности мужа.

– Позвольте, ваш муж шпион! – возмутился Наполеон. – Я могу предоставить секретное письмо, отправленное им вашему королю. К счастью, его перехватили мои люди. Вот, извольте, – положил он на стол перед княгиней секретное донесение. – Князь Хатцфельд будет расстрелян…

– Ваше Величество, мой муж – честнейший человек! – взмолилась княгиня. – Князь Хатцфельд – истинный патриот своей страны! Именно поэтому он и написал это письмо. Сжальтесь над ним, сир, умоляю вас! Разве вы не поступили бы точно так же, окажись на его месте?..

– В военное время к шпионам нет пощады!

– Мой муж – патриот, сир! Только и всего. Пощадите его!.. – заплакала женщина.

– Хорошо, я подумаю, как облегчить его судьбу, – вздохнул Император, не переносивший женских слез.

Однако долго думать не пришлось, ибо через какое-то время появился очередной ходатай в лице… прусской королевы Луизы. Разговор с Луизой не задался с самого начала. То ли потому, что королеве пришлось ходатайствовать за разоблаченного шпиона (что само по себе унизительно), то ли из-за личности самого Хатцфельда. Как оказалось, комендант Берлина находился… в интимной связи с королевой. Любовные отношения в августейших покоях всегда за семью печатями; во все времена желающих приоткрыть подобную тайну не так много, ибо себе дороже. Ничего удивительного, что Луиза, мягко говоря, была смущена. Тем не менее пришлось объясниться. И Наполеон такую доверчивость оценил по достоинству.

– Я позабочусь, Ваше Величество, чтобы с этим… э-э…

– Князем Хатцфельдом, – подсказала Луиза.

– Да-да, Хатцфельдом, ничего не случилось, – заверил он королеву. – Однако напоминаю Вам, что в случае повторного задержания спасти негодника уже не удастся…

– Благодарю Вас, сир, – просияла Луиза.

– Чего не сделаешь ради очаровательной женщины… Надеюсь, у Вас все, Ваше Величество? – поинтересовался Император, торопясь по срочному делу.

– Сир, еще мне хотелось бы узнать: а как быть с Магдебургом?

А вот этого королеве, по-видимому, делать не следовало. Добившись желаемого, ей лучше всего было бы немедленно удалиться. Но врожденная жадность преобладала над разумом. Наполеон не терпел наглецов. Он всегда был готов протянуть руку отчаявшемуся и пойти навстречу заблудшему. Но наглецов не мог терпеть! Тогда-то и были сказаны его слова, оставшиеся в истории:

– Ваше Величество, вы – женщина! Вот и возвращайтесь к своей прялке и хозяйству!..

Тем не менее свое обещание Бонапарт выполнил. Подав княгине Хатцфельд шпионское донесение ее мужа, он сказал:

– Советую вам бросить его в огонь!..

Вскоре оказавшийся шпионом князь был освобожден…

И вот по прошествии определенного времени прусская королева и Наполеон вновь встретились. В один из вечеров Бонапарт преподнес сидевшей между двумя императорами королеве Луизе яркую розу. Однако дама «кавалера» огорошила:

– Благодарю Вас, Ваше Величество. Но я согласна принять этот цветок лишь в обмен на Магдебург…

– Да ведь розу-то предлагаю я, а не Вы, – возмутился Бонапарт.

Игра в умные колкости продолжалась. В другой раз французский император вздумал подшутить над тюрбаном королевы:

– Прусская королева носит тюрбан, ну-ну… И кому, интересно, она хочет сделать приятное? Во всяком случае, не русскому императору, воюющему с турками…

Оценив шутку, Луиза не осталась в долгу:

– Вы правы, сир, – ответила она. – У меня возникла мысль сделать приятное Вашему мамелюку Рустану…

Эта остроумная женщина приводила Бонапарта в восторг. Он любил умных дам; впрочем, как и глупышек, предпочитая, правда, чтобы последние больше молчали.

«Прусская королева действительно очаровательна; она кокетничает со мной, – писал он Жозефине. – Только не нужно ревновать: все это скользит по мне, как по клеенке. Ухаживать за ней обошлось бы слишком дорого».

В тот исторический год прусская королева Луиза сохранила нации государство…

Царь Александр оказался умным дипломатом. От «дикого сибирского зверя», как охарактеризовал его кто-то из французов, не было и следа. Все эти дипломаты просто-напросто врали, выдавая желаемое за действительное. Русский император показал себя истинным «византийцем эпохи упадка империи», и даже при отсутствии военных талантов на деле оказался самым способным из всех монархов, с какими Бонапарту приходилось иметь дело.

В кратчайшие сроки министром иностранных дел Франции Талейраном и князем Куракиным от России были подписаны