Шрифт:
Закладка:
– В противном случае не имеет смысла что-либо предпринимать, – скривил он бескровные губы.
– Вы правы, Ваша светлость, – кивнул головой австрийский посланник. – И я вас вполне понимаю. Окажись на вашем месте, мне пришлось бы поступить точно так же…
– Нашим союзником и своего рода доверенным лицом будет банкир Бетман, которому я доверяю. Это преданный человек, через которого вы будете получать самую секретную информацию в обмен на золото… C’est la vie. Во сколько бы ни обошлась австрийской казне помощь вашего покорного слуги, информация, исходящая от меня, будет дороже…
Вечером 12 апреля 1809 года Бонапарт находился в оперном театре. У Императора было хорошее настроение: еще накануне ему приглянулась одна молоденькая певичка, с которой он решил провести ближайшие выходные. До выхода чаровницы оставались минуты, когда курьер сообщил: армия австрийского эрцгерцога Карла несколько дней назад переправилась через реку Инн и ее передовые части уже на окраине Мюнхена.
– Почему я узнаю об этом только сейчас? – вспылил Наполеон, не зная, на кого обратить свой гневный взор – то ли на растерявшегося Бертье, то ли на дежурного адъютанта. – Надо же, Карл уже в Баварии! Где были егеря – почему проспали?! Где их голубиная почта?! Им мало платят?..
Когда Император вернулся в Тюильри, его пыл сошел на нет. Этот болван Карл сделал самую большую ошибку в своей жизни. Он вздумал угрожать могущественной Империи! За что и поплатится. До трех ночи Наполеон рассылал в разные концы Европы срочные указания. Потом приказал приготовить походную коляску…
Через несколько дней главнокомандующий уже был в Ингольштадте, откуда его войска, перегруппировавшись, приступили к боевым действиям. Спустя неделю доблестные маршалы Даву и Лефевр, окрыленные разгромом австрийцев под Экмюлем, вели маршевые колонны в сторону Вены.
Бонапарт прихрамывал (в последнем бою он был легко ранен в ногу). Однако это не мешало ему быть довольным: потери австрийцев оказались в три раза бóльшими[133]. 13 мая французы вошли в Вену. Эрцгерцог Карл с остатками своей армии отошел в низовья Дуная. Через несколько дней Наполеон, приказав соорудить понтонный мост с острова Лобау (в рукаве Дуная) на правый берег, переправил армию и атаковал австрийцев между Асперном и Эсслингом. Сражение, продолжавшееся два дня, было ожесточенным и кровопролитным. В пылу боя сложили головы маршал Ланн и генерал Сент-Иллер.
Из воспоминаний личного секретаря Наполеона барона де Меневаля:
«…Критическая ситуация еще более усугубилась смертью маршала Ланна. Пушечный снаряд на излете раздробил обе ноги этого храброго солдата. Когда император увидел носилки, на которых несли умирающего маршала, он быстро подошел, припал к груди героя и обнял его, задыхаясь от рыданий. Горе императора было столь большим, что и через два дня при воспоминании о маршале глаза его наполнялись слезами, несмотря на все усилия скрыть их».
Но намного страшнее оказалась другая потеря – попранное реноме самого Наполеона: сражение при Эсслинге французами было проиграно! Сохранив боевые порядки, наполеоновской армии с большим трудом удалось отойти. Организованно, без признаков паники.
Узнав о поражении, Полина Богарне в сердцах воскликнула:
– Боже, что будет со всеми нами, если ему будет суждено погибнуть?..
Поражение на берегах Дуная не ко времени совпало с неудачами в Испании. Преданные маршалы Сульт и Ней не оправдали доверия. Лишившись «надсмотрщика», старые вояки окончательно распоясались. Они ни во что не ставили ни Жозефа Бонапарта, ни начальника штаба французской армии на Пиренеях генерала Журдана[134].
Мало того, у маршала Сульта на почве собственной значимости случилось некое помешательство рассудка: возомнив о себе невесть что, он вдруг захотел стать… королем Португалии. Да еще под именем Николая I. (Полное имя Сульта – Никола Жан де Дье.) Правда, англичане быстро вернули маршала на грешную землю, войдя в Лиссабон.
Кончилось тем, что несостоявшегося короля с треском выдворили из Португалии. А маршал Ней был вынужден покинуть Галисию…
Все, что Наполеон так долго строил многие годы, рушилось буквально на глазах. Три братца-короля беспомощно взирали на Императора из Мадрида, Амстердама и Касселя. Германия роптала, Австрия и Испания сражались; из помощников – только собственная гениальная голова. Ко всему прочему завзбрыкивал папа римский Пий VII. Рассердившись, Наполеон лишает гордеца светской власти, а папские владения присоединяет к французским. Папа окончательно взбунтовался, предав «нечестивца» анафеме. Это было слишком.
– Наполеон еще не умер! – в который раз за последние месяцы вскрикивает Бонапарт, узнав о реакции папы на его действия. – Что ж, римский зазнайка об этом еще пожалеет!..
В начале июня 1809 года наполеоновские солдаты, войдя в священные покои в Ватикане, вывезли папу из Рима. Был – и нету! Отныне Рим и Папская область – всего лишь один из департаментов Французской империи.
Кажется, Вольтер однажды сказал: «Можно целовать у Папы ноги, лишь бы у него были связаны руки». Наполеон вопрос с руками Папы решил по-своему – решительно и быстро.
Кто там еще против?..
* * *
Против по-прежнему оставались англичане и австрийцы – те, кто сейчас реально воевал против европейского Завоевателя. И если трусливые, но коварные островитяне, как обычно, желали греться у чужого очага, подданным Франца I нужна была только победа! Эрцгерцог Карл грезил о славе великого полководца, мечтая стать освободителем от наполеоновской тирании не только Австрии, но и всей Европы.
Наполеон был рассержен: Карл вносил смуту. Эрцгерцога, замахнувшегося на многое, следовало показательно растереть в пыль! Он мог стать зачинщиком всеобщего неповиновения силе французского оружия. Кроме того, в отношении этого монарха у Императора были свои счеты.
К битве под Ваграмом Бонапарт готовился серьезно. Противник должен быть разбит. Австрийский пример оказался заразителен – особенно для пруссаков и этих хитрых русских. Как только создастся иллюзия, что французов можно бить, налетят всем кагалом. И тогда действительно не поздоровится.
5–6 июля 1809 года французы и австрийцы сошлись у австрийского села Ваграм. Накануне Итальянская армия под командованием принца Эжена Богарне и генерала Макдональда, отбросив эрцгерцога Иоанна (брата Карла), соединилась с войсками Наполеона. Как оказалось, вовремя.
Численность французских войск значительно уступала австрийским. Карлу удалось мобилизовать чуть ли не все мужское население страны: на кону была независимость Австрии. Эрцгерцог занял позицию на высотах за рекой Русбах. В ночь на 5 июля под прикрытием 120 орудий началась переправа основных частей Великой армии с острова Лобау на Мархфельдскую равнину[135]. Наполеон нервничал: переправа затянулась. И это в то время, когда,
