Шрифт:
Закладка:
Нам сообщили, что на судне было много книг, но все они уже давно уничтожены непогодой. Корабль был оттеснен на берег льдами осенью. Прошлой зимой на корабль уже никто не ходил, но нам показали старуху и мальчика, которые последними там побывали зимой 1857/58 года.
Петерсен подробно расспросил эту женщину, и видно было, что она добросовестно хочет рассказать обо всем, что ей удается припомнить. Старуха сообщила, что многие белые люди погибли, когда шли к реке Бакс: одних похоронили, а других нет. Эскимосы сами этого не видели, но обнаружили трупы следующей зимой.
Но вот погода испортилась. Начался сильный, совсем не по сезону мороз. Утром 12 мая мы пересекли мыс Огл и вечером того же дня разбили наш лагерь на льду в устье реки Бакс. Причем здесь, на более южной широте, оказалось холоднее и темнее, и мы снова перешли на дневные походы. Весь день 13 мая не могли выйти из палаток из-за бешеного ветра, и нам удалось продолжить путь только поздним утром 14 числа. В тот вечер мы расположились на отдых около острова Монреаль.
18 мая перешли на материк у мыса Дункан, но Хэмптон стал жаловаться на недомогание, и пришлось разбить здесь лагерь. Исследуя побережье в направлении залива Эллиот и отойдя от своей партии, я увидел стадо из восьми карибу, и мне посчастливилось одного подстрелить.
Утром 19 мая тронулись в обратный путь, причем в течение трех недель наш маршрут проходил по новым для нас местам. Хэмптон уже не мог тянуть сани, и я передал ему запряжку своих щенят. Это вернуло мне свободу действий, и я мог исследовать и всесторонне изучить любой интересный объект, попадавшийся на нашем пути. Трудно забыть те испытания, которым подвергалось мое терпение за предыдущие шесть недель, когда я правил собачьей запряжкой. Ее вожак, по прозвищу Омар-паша, был весьма усердным, но сильно хромал. Маленькая Роза была кокеткой и предпочитала ухаживания ударам бича. По неизвестной причине Роза перестала расти, когда ей было всего несколько месяцев, и она была слишком мала для тяжелой работы. Дарки и Мисси были просто-напросто щенками, а последними шли два жалких заморыша, родившиеся этой зимой, — Фокси и Долли. У каждой собаки была своя сбруя из полос парусины, прикрепленная к саням одной постромкой длиной 12 футов. Ни одна из них не ходила раньше в упряжке, и все они проявляли изумительную хитрость и упрямство, чтобы избавиться от бича и работы. Собаки перегрызали постромки и прятались под санями или бросались на спину своей товарки, с тем чтобы оказаться в середине и в стороне от моего бича. Тут все постромки перепутывались и собаки сбивались в беспорядочную кучу. Это вынуждало поминутно останавливаться, снимать рукавицы и, рискуя отморозить пальцы, распутывать постромки. Однако я тоже оказался упорным и, не перебив ни одной собаке костей, все же заставил их много поработать.
Продвинувшись на семь-восемь миль дальше на север и безуспешно обыскав восточное побережье этой части материка, мы снова пошли в залив Барроу и, исследуя его целый день, не нашли никаких следов коренных жителей.
Вернувшись на берег пролива Симпсон, мы перешли через него и 24 мая опять оказались на острове Кинг-Вильям. Направившись к мысу Хершел, мы по пути тщательно исследовали все южное побережье. На видном месте к западу от мыса Глэдмен мы обнаружили гурий высотой почти пять футов. Хотя, судя по всему, этот гурий был сооружен уже давно, мы все же разобрали его камень за камнем и внимательно все осмотрели, разбив грунт под ним киркой, но так ничего и не обнаружили.
Наконец мы оказались на том берегу, по которому должны были отступать люди с кораблей Франклина. Разумеется, я на санях проехал по морскому льду вдоль всего берега, и, хотя снег, покрывавший землю, был так глубок, что поиски казались почти безнадежными, мы все же очень внимательно искали хоть какой-нибудь след, и это дало результаты. После полуночи 24 мая, медленно следуя вдоль гряды гравия у берега, с которой ветром сдуло почти весь снег, я вдруг наткнулся на останки человека, торчавшие из снега, и клочки одежды. Уже побелевший скелет лежал лицом вниз. Конечности и мелкие кости отделились или их отгрызли какие-то зверьки.
Разумеется, мы очень тщательно осмотрели это место, удалив снег, и собрали все лоскутки одежды. Мы нашли здесь записную книжку. Это вселило в нас большие надежды, что мы почерпнем из нее потом кое-какие сведения о несчастном владельце и бедственном походе пропавших судовых команд, но в тот момент книжка насквозь промерзла. Выводы, к которым мы пришли, кратко сводятся к следующему.
Погибший был молодым человеком, слабого телосложения и, видимо, выше среднего роста. Судя по одежде, он исполнял обязанности стюарда или вестового, ибо узел шейного платка был завязан свободно, что не дозволяется матросам и офицерам. Любая деталь одежды подтверждала наши предположения об его звании или служебном положении в экспедиции — синяя куртка, рукава которой были с разрезом, а обшлага — обшиты галуном, и шинель из толстого синего сукна с простыми пуговицами. Неподалеку мы нашли также щетку для одежды и карманную роговую расческу. Видимо, несчастный юноша выбрал путь по голому гребню, как наименее утомительный, и упал лицом вниз, в том положении, в каком мы его нашли.
Значит, старая эскимоска сообщила нам грустную правду, говоря, что «они падали и умирали на ходу».
Хобсон тоже побывал на западном берегу, и я надеялся найти от него адресованную мне записку с хорошими новостями на мысе Хершел. Тщательно обследовав прилегающую береговую линию, я с твердой и оправданной надеждой начал спускаться по склону. Вершина мыса Хершел достигает 150 футов и находится примерно в четверти мили от низкого каменистого мыска, отделяющегося от него. Покинув корабли, люди Франклина непременно должны были пройти близ этого места или пересечь его, как поступили
