Хобсон обследует западный берег Бутии до Магнитного полюса, как я надеюсь, еще этой осенью, а от острова Гейсхед к западу — будущей весной.

Янг должен добраться по берегу острова Принца Уэльского до крайнего пункта, достигнутого Осборном, если это окажется возможным.

Мы, вероятно, будем отсутствовать 60–70 дней начиная примерно с 20 марта.

Я полагаю, что так нам удастся успешно завершить поиски экспедиции Франклина и географическое исследование Северной Америки. Обе эти задачи не были решены прежними экспедициями.

19 сентября. Вчера мы еще раз прошли через пролив Белло и стали на прежнее место у кромки льда, около западного входа в пролив. Подвижки льда, зажатого между островками, еще не было.

С вершины мыса Берд в это утро открывались далекие просторы. Там виднелось много чистой воды, которую отделяла от нас лишь полоса окаймленного островками льда шириной всего четыре мили. Я убежден, что сильный восточный ветер может сломать этот уцелевший барьер; еще не поздно!

Вторая зима

28 сентября. Судно оставалось в полной готовности, чтобы продолжать плавание до самого последнего часа. Только вчера мы оставили льды в западной части залива. Из-за обширных нагромождений молодого льда нам только ценой огромных усилий удалось вернуться к входу в Порт-Кеннеди. Там все так накрепко замерзло, что, на полных парах и работая изо всех сил, мы смогли проникнуть в залив не более чем на 100 ярдов. Как бы то ни было, у нас теперь превосходное убежище для зимовки. Сегодня мы отвязали паруса и остановили машины. Сомнений нет — здесь мы вынуждены остаться на зиму. Пусть наше плавание не принесло нам тех успехов, на которые у нас были все основания рассчитывать месяц назад. Все же остается еще надежда, что фортуна улыбнется нам во время наших более скромных, но зато более напряженных пеших исследований. «Никогда не терять надежды, надейся до конца». Тем временем внезапный переход от физических и духовных мытарств и волнений к безопасности и покою зимней квартиры доставит всем нам огромное облегчение.

8 октября. Вчера в капкан попался горностай. До сих пор эти маленькие воришки успешно крали приманку из наших ловушек для песцов, как только мы их ставили. Сегодня Петерсен подстрелил еще одного карибу, который весит 130 фунтов. Видели также еще много оленей и волка. Белые куропатки встречаются редко, а зайцы еще реже.

19 октября. 17 числа весь день донимал северо-западный штормовой ветер. Вчера он стих, но не настолько, чтобы можно было выйти в путь первой санной партии. Впрочем, нынче утром Хобсон отправился в поход с девятью спутниками и десятью собаками. Их отсутствие, по расчетам, продлится 18–20 дней. Осенние походы — самые неприятные из-за сильных ветров и снегопадов. Снег в это время очень рыхлый, глубокий и зачастую мокрый; солнце почти никогда не показывается из-за тумана и не помогает людям ни обогреться, ни просушить свою одежду; температура очень неустойчива. Более того, хмурый день продолжается не более 8 часов.

Если ночь спокойная, до нас доносится треск дрейфующих льдин в проливе Белло. Он все еще свободен ото льда в 500 ярдах от островов Фокс, и над ним клубятся темные, холодные облака ненавистного, губительного тумана.

2 ноября. Тоскливая пора. Никакими ухищрениями не придашь интереса записям в дневнике, чтобы они стоили израсходованной на них бумаги. Порой пролетает ворон, подстрелили еще пару белых куропаток, снова свирепствует крепкий северо-западный ветер, и температура упала до –12 °F.

6 ноября. Субботняя ночь. Семьдесят часов подряд не прекращался крепкий северо-западный ветер, температура держалась около –15 °F. Надеялись, что нашим товарищам, отправившимся в поход для устройства склада, удалось укрыться от непогоды в снежных хижинах. К вечеру все страхи за их судьбу рассеялись: партия вернулась, люди совершенно здоровы, хотя им за 19 дней пути приходилось немало страдать от холода. Первые шесть дней отряд Хобсона успешно продвигался вперед. На седьмую ночевку они расположились на льдине. Во время сильного прилива с суши налетел шквал северо-восточного ветра, и их льдина оторвалась от берега. Как только ветер прекратился, море начало замерзать, и через два дня люди благополучно добрались до берега около того места, где оторвалась льдина. Им грозила большая опасность, и они измучились от холода.

Я от души благодарен судьбе за благополучное возвращение санной партии; но все труды и мучения, принятые на себя десятью путниками и десятью собаками, позволили забросить провиант всего на расстояние 90 миль от корабля.

7 ноября. Воскресный вечер. Как мало времени прошло с последней записи, и сколько страха и бед оно принесло нашему маленькому экипажу! Вчера Брэнд ходил на охоту и великолепно себя чувствовал. Вечером Хобсон с ним немного поболтал. Брэнд вспомнил, в каких условиях были мы в прошлом году и чем тогда занимались. Помянул он и Роберта Скотта, с грустью добавив: «Бедный парень! Никто не знает, чья очередь последовать за ним». Брэнд выкурил перед сном трубку и вскоре после девяти часов закрыл дверь каюты. А в семь часов утра вестовой нашел его на палубе бездыханным. Смерть наступила несколько часов назад, и ее причиной была, видимо, апоплексия.

Итак, у нас теперь нет ни механика, ни машиниста. Осталось только два кочегара, но они ничего не понимают в машине. Всего нас теперь 24 человека, включая толмача и двух гренландских эскимосов.

12 декабря. Очень холодно, ртуть в термометре упала до –41 °F. Со стороны открытого моря, не замерзающего из-за сильного течения в проливе Белло, дует крепкий ветер, нагоняющий туман. От этого воздух кажется еще холоднее. Пролив Белло стал нашим врагом не только из-за туманов, но и потому, что там беспрерывно гуляют холодные ветры.

В сети для лова тюленей ничего не попало. А раз нет тюленей, не приходится дивиться отсутствию медведей. Поймали трех песцов и видели зайца.

Тоскливое однообразие нашей жизни безмерно отягощается вынужденным бездельем и невозможностью сойти с корабля из-за сильных ветров. Пять дней в неделю мы не в состояния покинуть судно. В целом состояние здоровья людей хорошее, но все они, естественно, скучают по свежему мясу и овощам. Впрочем, туго набитому мешку с почтой мы, пожалуй, обрадовались бы больше всего.

26 декабря. Рождество мы провели по всем правилам доброго старого английского праздника, веселого и ободряющего. Все яства, которые только удалось достать, были уже расставлены на накрытых белоснежными скатертями обеденных столах команды, когда мы с офицерами спустились на нижнюю