Шрифт:
Закладка:
Чудовищное напряжение и усталость, отвратительная погода и крайне труднопроходимая береговая линия, вдоль которой ему пришлось идти, — все это сильно подорвало его здоровье. Янг вынужден был вернуться на корабль 7 июня за медицинской помощью, с тем чтобы, несмотря на трудности, возобновить свои изыскания как можно скорее. Доктор Уокер сильно противился решению Янга вторично покинуть корабль, считая, что его здоровье недостаточно восстановилось. Тем не менее, почувствовав себя несколько лучше, Янг с рвением, не знающим границ, отправился завершать свои поиски, захватив обе санные упряжки.
Предполагавшийся срок возвращения Янга уже прошел, а трудности переправы с запада усилились. Утром 25 июня я отправился с четырьмя матросами к скале Пеммикан, надеясь встретиться там с Янгом и облегчить его возвращение. К нашему удивлению, вся вода исчезла с ледяной поверхности Длинного озера и путь по нему был превосходен. Мы нашли оставленных собак спокойно лежащими около саней. Они набросились на пеммикан и сожрали то небольшое количество, которое не хранилось в банках, а также ворвань, несколько кожаных ремней и чайку, которую я подстрелил, пробуя ружье. Но сухари им явно пришлись не по вкусу. Несчастные собаки! Тяжелая у них жизнь в этих краях. Даже добрый гуманный Петерсен отказывает им в чувствительности. Он развивает теорию, что эскимосскую собаку можно бить по голове любым самым тяжелым предметом и она от этого не пострадает.
27 числа я отправил троих спутников назад на корабль, а сам с Томпсоном и собаками направился к скале Пеммикан, где, к нашей великой радости, мы встретились с Янгом и его партией, только что добравшимися сюда после долгого и успешного похода.
Янг сильно исхудал и так ослабел, что последние несколько дней вынужден был передвигаться на санях, запряженных собаками. Самочувствие Харви тоже было отнюдь не блестящим: он еле поспевал за санями и был болен цингой. Их поход протекал в самых удручающих условиях: ненастье, однообразно унылые известняковые берега, лишенные дичи, и… никаких следов погибшей экспедиции. Известие о наших успешных поисках на юге очень обрадовало партию Янга. На следующий день мы все вместе были уже на судне и ели так жадно, как могут есть лишь те, кто сильно исхудал от продолжительной и напряженной работы на морозе. Оленину, уток, пиво и лимонный сок мы получали ежедневно, консервированные яблоки и клюкву — три раза в неделю, а маринованная китовая кожа — прославленное антицинготное средство — нам выдавалась в неограниченном количестве по желанию.
В обратный путь
1 августа 1859 года. Необычайно тихая, ясная и теплая погода, стоявшая уже много дней, немало помогла нам в работах по покраске и чистке корпуса, мачт и проч. Корабль выглядит очень нарядным, и наше нетерпение показать его и себя дома усилилось.
Сегодня развели пары, и с помощью двух кочегаров я проверил работу машины.
Все люди здоровы, только Хобсон еще немного прихрамывает. Выдача лимонного сока сократилась до обычной нормы — пол-унции в день, ибо запасы насущно необходимых продуктов у нас подходили к концу. Мы берегли их на случай, если придется остаться здесь еще на одну зимовку, от чего Боже нас упаси!
Среда, 10 августа. Юго-западный ветер подоспел весьма кстати. К утру 9 числа он отнес лед от берега и расчистил для нас выход из бухты Брентфорд.
Но теперь он, казалось, забыл про нас, и мне пришлось встретиться с некоторыми трудностями при работе с машинами и котлом; вода в котлах так бурно кипела, что поднималась выше обычного уровня на добрый ярд, а задний клапан по неизвестной причине открывался и пропускал воздух в конденсатор. Но в конечном счете нам удалось привести машины в порядок и ночью под парами пересечь залив Кресуэлл. Простояв у машин целые сутки без перерыва, я обрадовался возможности прилечь и отдохнуть в постели.
26 августа. Читал отчет Янга о его весеннем санном походе. Он провел 78 дней в крайне тяжелых условиях. Протяженность береговой линии, снятой Янгом, составляет 450 миль, а мной и Хобсоном — 500 миль. Итак, сообща мы впервые нанесли на карту 950 миль!
29 августа. В этот воскресный вечер стоит восхитительная, тихая, теплая погода. Мы от души наслаждаемся ею в гавани Ливели, или Годхавн. В пятницу ночью, хотя и стояла кромешная темень, мы все же сумели отыскать вход в гавань и медленно вошли в нее под парами. Петерсен разбудил местных жителей и обратился к ним с просьбой передать предназначенные нам письма.
Как мы волновались, вскрывая первые письма, написанные нам более двух лет назад. Нам раздали их в три часа утра, когда мы еще были в постели. Собравшись за завтраком, мы, благодарение Богу, уже могли поздравить друг друга с добрыми вестями от родных.
Из Гренландии мы все время шли под парусами без помощи машины, и все же «Фокс» покрыл остававшийся путь всего за 19 дней и 20 сентября вошел в Ла-Манш.
Привезенные нами на родину реликвии были переданы Объединенному военно-научному обществу, и теперь они стали национальным достоянием — самым простым и трогательным напоминанием о героических людях, погибших на стезе долга после того, как достигли великой цели своего плавания — открытия Северо-Западного прохода[95].
В результате своей деятельности Мак-Клинтоку удалось в общих чертах восстановить трагедию экспедиции Франклина. Однако события последних ее дней по-прежнему оставались покрытыми мраком. Вот почему в последующие годы был сделан ряд попыток приподнять эту завесу.
В 1879 году лейтенант Фредерик Шватка совершил замечательный переход по суше на остров Кинг-Вильям через пролив Симпсон и нашел в новых местах остатки скелетов и вещи участников экспедиции Франклина. Шватка тоже слышал от эскимосов с Большой Рыбной реки, что 30–35 белых людей умерли на материке около мыса Ричардсон, а когда их впервые нашли местные жители, то вокруг скелетов было разбросано много бумаг. Первым белым, посетившим бухту Голода, Старвейшен-Ков, как это уединенное и мрачное место назвали позднее, был Кнуд Расмуссен. В 1923 году ему удалось отыскать бухту и захоронить разбросанные кости. К тому времени, понятно, никаких следов документов не осталось.
В 1931 году на островах Тодд в восточной части пролива Симпсон была найдена еще одна груда скелетов. С тех пор остатки скелетов, несомненно принадлежавших участникам
