хорошо известны любителям родной литературы. Большими вступительными статьями критика Заславского открываются тома И. Ильфа и Е. Петрова, М. Кольцова, Я. Гашека. Лекции профессора Заславского по журналистике, прочитанные им в Высшей партийной школе, являются признанным учебником молодых газетных работников.

За плечами Заславского лежала большая, нелегкая жизнь. В 1928 году Заславский по приглашению Марии Ильиничны Ульяновой начал свою работу в «Правде». Его перо — перо выдающегося публициста-международника — разило наших злейших врагов, тех, кто мечтал задушить молодую Советскую республику. Одна из заграничных командировок привела его в Шанхай в дни, когда белогвардейцы и белокитайцы предприняли вероломное нападение на Советское представительство. Заславский вместе с другими нашими работниками с оружием в руках занял круговую оборону…

Когда началась Великая Отечественная война, Заславскому было уже за шестьдесят. Но он почувствовал себя мобилизованным в армию. Как солдат, он стоял на своем боевом посту. Днем и ночью он находился в редакции, диктовал передовые в номер, редактировал материалы фронтовых корреспондентов, разбирал солдатскую почту. Как солдат, он был награжден боевым орденом Отечественной войны I степени. За журналистскую работу он был удостоен также ордена Ленина.

Но, конечно же, Заславский — это прежде всего сатирик, мастер острого фельетона, памфлета, реплики на злобу дня. В предисловии к своей последней книжке Давид Иосифович с улыбкой писал о себе:

«Молодой черногорец Н. С. Коджебаш в конце прошлого века приехал из своей горной страны в Россию, чтобы обучать детей русскому языку и литературе. В гимназической тетради Заславского Давида, ученика 4-го класса киевской второй гимназии, он вывел красивую круглую пятерку и написал красными чернилами: «Вам угрожает опасный путь фельетониста».

Это было первое благочестивое предостережение в моей жизни. Увы, оно не имело успеха. Мне было тогда 14 лет. Впоследствии я слышал много таких предостережений, имевших общий смысл: пора заняться и серьезным делом.

Я и сам говорил себе так. Меня привлекали всего больше исторические исследования. Я написал ряд этюдов и монографий по вопросам истории и литературы. Вышли даже отдельными изданиями мои книги. Но неизменно я соскальзывал на «опасный путь».

Мне нравилось писать фельетоны… Я никогда не изменял фельетону».

Бережно храним мы в архивах нашего отдела фельетонов журналистский архив Давида Иосифовича Заславского. Его рукописи почти не несут на себе следов авторской правки. Листаю страницу за страницей. Вот рукой Заславского исправлена описка машинистки, вставлена пропущенная запятая…

Создается даже впечатление, что перед нами последний, окончательно отработанный вариант для набора. Но это не так. Дело в том, что большинство рукописей Д. И. Заславского существовали в единственном варианте. Этот вариант был и первым и последним. Человек поистине энциклопедических знаний и исключительной эрудиции Заславский обладал еще одним редким даром. Пожалуй, как никто из журналистов, он мог сразу же четко и завершение выразить на бумаге мысль, отлитую в строго законченную форму.

— Всю свою жизнь я был сам себе очень плохим редактором, — рассказывал мне как-то Давид Иосифович. — Большинство своих вещей я не писал, а диктовал машинисткам. Беру потом отпечатанный текст, читаю и ничего не могу поправить. Мне кажется, что все слова стоят на своих местах и ни в каких перестановках не нуждаются.

Вот это замечательное качество — писать сразу набело — и помогло Заславскому в последние годы жизни, когда он ослеп и должен был работать, уже не видя текста.

В день юбилея Заславского, оказавшегося, к сожалению последним, я писал в «Правде»:

«У многих людей есть к Заславскому самые неотложные дела. Ему пишут, звонят, к нему идут. Одни ищут совета, другие просят помочь разобраться, приехать и обязательно написать фельетон. В представлении очень многих читателей — это молодой, оперативный человек, который всегда в пути, для которого ничего не стоит пролететь на самолете всю страну или, спрыгнув с поезда на маленьком полустанке, запросто прошагать десять — пятнадцать километров.

Да, именно таким — молодым, мобильным — предстает Заславский со страниц газеты в своих фельетонах, публицистических статьях, международных памфлетах.

Между тем Давиду Иосифовичу сегодня исполняется восемьдесят пять лет».

Последние шестнадцать правдинских фельетонов Заславского были созданы на моих глазах. Я и другой сотрудник нашего отдела, ныне покойный, Георгий Маркович Крытов, приносили Давиду Иосифовичу наиболее интересные письма, фактическая сторона которых была уже нами проверена. Мы читали письма, а Давид Иосифович внимательно слушал, полулежа в глубоком кресле и поглаживая Антона — маленькую комнатную собачонку.

— Ну как? — спрашивали мы, когда письмо было прочитано.

— Пустое дело, ничего здесь нет, — заключал Заславский. — Случайное нагромождение фактов, за ними ничего не стоит. Недоразумение, которое можно уладить с помощью уличного комитета. Давайте пойдем дальше.

Дальше шло письмо с завода, который выпускает агрегаты для обезволошивания шкур. Группа сотрудников переслала нам пачку рекламаций, поступивших с различных кожевенных предприятий страны. Оказывается, агрегаты проходили контрольные испытания на холостом ходу и были приняты комиссией с оценкой «отлично». Но вот их развезли по заводам, поставили под нагрузку, и они начали барахлить.

— Это смешно, — сказал Заславский. — Когда агрегаты были холостяками, они выглядели эдакими молодцами. А когда их заставили работать, это привело к тяжелому браку. Пожалуй, стоит написать. Вот придет жена с работы, и я ей продиктую.

Наутро Заславский прислал нам фельетон. Он так и назывался: «От холостого хода — к тяжелому браку».

Может быть, кто-то подумает, что Давиду Иосифовичу очень легко давались фельетоны. Нет, это не так. Заславский долго и тщательно обдумывал каждое свое будущее произведение. Он сначала писал фельетон не на бумаге, а в голове. И вот когда фельетон в голове был готов, он диктовал его. Диктовал его легко и свободно.

К сожалению, рукописей Заславского в отделе сохранилось не так уж много. В день выхода его фельетона к тогдашнему секретарю отдела Галине Гавриловне Бойченко обычно подходил Иван Рябов.

— Отдайте мне, пожалуйста, рукопись. Вам она теперь не нужна, а я собираю.

Рябов считал Заславского своим учителем, любил его горячей сыновней любовью. Он замышлял написать о Заславском книгу. Судьбе, однако, было угодно распорядиться по-иному. Старик Заславский пережил своего самого талантливого ученика…

Давид Иосифович Заславский был первым редактором отдела фельетонов «Правды», образованного постановлением редакционной коллегии 12 апреля 1946 года. За первые восемь месяцев было опубликовано тридцать шесть фельетонов на внутренние и международные темы. Не нашли места на страницах газеты девятнадцать фельетонов, подготовленных отделом.

Все эти сведения мы черпаем также в наших архивах. Спустя год Д. И. Заславский сделал доклад на редколлегии о первых шагах нового отдела. Отмечая, что фельетон является действенным оружием критики и находит большой отклик у читателей. Заславский с тревогой говорил:

«Есть основание говорить о судьбе этого