1968 г.

О ТОМ, КАК ДЕЛАЕТСЯ «Н.Р.С.»

На днях в своем почтовом ящике я обнаружил конверт со штемпелем Нью-Йорка. Из этого города я письма получаю чрезвычайно редко, а если говорить точнее, то не получаю совсем. Я тотчас же вскрыл конверт и увидел газету и записку, исполненную от руки. Как бы упреждая мое удивление, неизвестный корреспондент писал:

«Не могу лишить себя удовольствия доставить Вам несколько веселых минут. Посылаю статью Леонарда Гендлина «О том, как делается советская печать», опубликованную в американской газете «Новое русское слово».

Автор письма не ошибся. Я прочитал статью и хохотал до колик в желудке. Нечто подобное было и с моими друзьями. Читая газету, они чуть не попадали со своих стульев.

Может быть, мистер Леонард Гендлин, предложивший свои услуги «Новому русскому слову», именно задался целью оживить тусклые страницы этой газетенки и сочинить что-нибудь эдакое из ряда вон, чтобы потешить честную публику? Нет, выясняется, мистер Гендлин вовсе не хочет казаться смешным. Он взялся за перо, чтобы единым махом расправиться со всей советской печатью вообще и с «Правдой» в частности.

Если верить мистеру Гендлину, то он многие годы занимал ключевые позиции в советской журналистике, поэтому все столичные издания почитали для себя за высокую честь пригласить его к сотрудничеству. Вот в Москву приезжает известный американский артист. Кто же лучше всех сделает ударный материал в номер? Конечно, Л. Гендлин. А кому заказать очерки о других гостях столицы: о знаменитом норвежском путешественнике и о прославленных чехословацких спортсменах? Тому же Л. Гендлину, вне всякого сомнения.

Мистер Леонард, оказывается, не только репортер, но и вообще мастер на все руки. Как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Когда толстому журналу потребовались материалы о крупнейших деятелях кино, то он, естественно, обратил свой взор на мистера Гендлина. Ответственный секретарь редакции лично приехал к нему на квартиру и слезно просил осчастливить журнал. В качестве задатка секретарь предлагал тысячу рублей.

Словом, от заказчиков у мистера Леонарда просто не было отбоя.

«Мне предложили, — пишет он, — сделать несколько репортажей из зала суда на процессе Юлия Даниеля и Андрея Синявского».

На этот раз мистер Гендлин писать не стал. Чего-то он там заартачился. Газету выручила из беды «оперативная работоспособность» одного писателя. За несколько репортажей этот писатель, как бы между прочим сообщает Л. Гендлин, заработал 112 тысяч рублей. Но что для Гендлина такая мелочь, когда у него головокружительные знакомства, небывалый литературный успех, самые заманчивые заказы.

Впрочем, к нашему герою обращались и с предложениями совсем иного рода. Вот свидетельства самого мистера Леонарда:

«Старик, у меня к тебе просьба. Хочешь печататься по моему отделу каждую неделю? Ты знаешь Москву, — сказал мне заведующий отделом литературы, — познакомь меня с хорошими, красивыми, рослыми молодыми девками».

Цитируем дальше:

«С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да, так, брат, — отвечает бывало, — так как-то все». Большой оригинал».

Извиняемся, здесь мы не в тот текст заглянули. Это говорит уже не Леонард Гендлин, а Иван Хлестаков, герой бессмертного гоголевского «Ревизора».

«На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз… Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я… А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной раз и министр…»

А вот что говорит уже не Иван Александрович Хлестаков, а мистер Леонард Гендлин:

«Правда» заказала министру рыбной промышленности статью размером в шесть тысяч слов. Срок исполнения три дня. Мне звонит по телефону референт, чтобы я срочно приехал в министерство. В общих чертах он передает смысл статьи… Целый день меня возят по московским рыбоконсервным заводам (?!), складам, холодильникам. Делается бесчисленное множество снимков… Мне предоставляется отдельный кабинет. Со мной работают две машинистки и две стенографистки».

И еще тридцать пять тысяч курьеров, которые ввиду такого срочного задания обслуживают в этот день не Хлестакова, а Гендлина.

Конечно же, в самой «Правде» нет и не может быть таких знатоков рыбного дела, как Гендлин, вот и приходится идти к нему на поклон. Разумеется, министерство и «Правда» в неописуемом восторге от творений Гендлина. Затем следует и вознаграждение.

«Через знакомых узнаю домашний телефон министра. Трубку снимает его жена. Говорю ей о статье.

— Голубчик, срочно приезжайте ко мне домой».

А дальше рыбные приключения мистера Леонарда переходят прямо-таки в детективные штучки-дрючки. На такси он мчится к министру на дом. Но министр уехал в командировку. Знаменитого автора приветливо встречает хозяйка дома. Улыбаясь, она протягивает конверт с деньгами. В лифте автор считает бумажки: семьсот восемьдесят четыре рубля!

Сумма, скажем прямо, нереальная, несуразная, однако вполне достаточная для покупки хлестаковского арбуза, который, как мы знаем, стоил всего семьсот рублей.

И вот этот хлестаковский арбуз не дает покоя мистеру Леонарду Гендлину. «Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш…» Ну, как, скажите, не позавидовать заокеанскому писаке вдохновенному вранью Ивана Александровича! Впрочем, и мистер Гендлин тоже «везде, везде». Он всегда в курсе тех дел, о которых говорят «в узком правительственном кругу». Он во всех издательствах самый почетный гость, с ним любой редактор сочтет за счастье пропустить стаканчик.

С немалым удивлением я вычитал в статье о том, что этот Гендлин и со мной был за панибрата. «Илюша, — пишет он, — частый завсегдатай московских кабаков». (Замечу в скобках, что кабаков в Москве давно нет, а «частый завсегдатай» сказано коряво, не по-русски.) «За себя, — продолжает автор, он (то есть я. — И. Ш.) никогда не платит». Кто же, интересно, за меня платит? Ах, ведь я забыл, платит за меня сам мистер Гендлин, который уверяет, что много раз сиживал со мной за одним столиком.

Но вот беда, ни я, ни мои коллеги никогда не слышали о таком короле репортеров и публицистов, как Леонард Гендлин (или о той личности, которая скрылась за этой подписью). Личность эта сугубо безграмотна, он не знает элементарных газетных азов и пользуется для своих писаний всякими слухами, сплетнями и прямым вымыслом.

Впрочем, кое в чем мистер Гендлин является и