соответствовало определению «мой типаж». Отчасти Римка была права — мой парень совсем не отвечал требованиям, характерным хотя бы одному моему кумиру, чьи, кажется, бесконечные плакаты портили скотчем обои, с любовью поклеенные мамой.

— Ну, и что дальше было? — напомнила мне о продолжении рассказа сестра, заворочавшись у себя.

— А дальше ты точно не поверишь… — я улыбалась потолку, больше чувствуя, что сочиняю сказку для ребенка.

— Учитель оказался принцем на белом коне, который отвёз тебя в своё королевство? — Римка, раззадорившись включилась в игру. Злиться ей на меня ни к чему. Чем раньше она забудет про гнев, тем лучше.

— Принцы для глупых принцесс в розовых платьишках. Он был князем, а его крепость переплюнула бы множество царских дворцов вместе взятых, — серьезно заявила я, хоть на самом деле почувствовала боль от невозможности снова оказаться в тёплых стенах Клыка, рассмотреть из окна город у твердыни и глотнуть хоть немного персикового вина с мятной пастой.

— Белый конь! — я играла роль, каждую секунду напоминая себе, что гноящую рану нужно вскрыть, чтобы позволить ей зажить. Шрам неминуем, но даже для заживления нужно время. А шрам рассосётся. — Белый конь стал обедом для его дракона!

— Нафига нам принцы, если тут князи⁈ — с игривой насмешкой поддержала меня Римма. Мне подумалось, что она наверняка продолжает привычно жестикулировать и тогда, крепко сжимая одну ладонь в кулак в знаке «так держать!».

— Именно, — устало вздохнула я. — Реинкарнация вышла на славу — я многое помню и многое знаю, хоть и пропустила всего семнадцать лет. А ещё вспомнила, что мне помогли умереть, и не слишком много думали, чтобы повторить подвиг заново.

— Скорпион? — тут же откликнулась Римма.

Её шепот утонул в темноте. На этот вопрос я не собиралась отвечать — тут и так понятно без слов. Отвернувшись к стене, я закуталась в одеяло, обняв край подушки, хотя больше всего хотелось обнять совсем не её.

Маэрор теперь будет засыпать спокойно. От простился с умершей супругой и теперь может с новыми силами воспитывать своего единственного сына. Из Хали выйдет замечательный князь. Горе детства закалило его, он будет сильнее отца.

— Рит… Рит!.. — Римма позвала меня так тихо, что я не сразу и расслышала её приглушенный голос.

— Чегось? — шепнула я, чувствуя, как горечь растворяется в дреме.

— Рит, мне страшно…

Эту фразу я слышала от Риммы всего несколько раз. Она была не робкого десятка, но верила мне как себе. После ее слов я тихонько встала и, завернувшись в одеяло, присоседилась к сестре с краю. Рука Риммы осторожно нащупала меня через одеяло и легонько стиснула моё плечо. «А ведь ей и впрямь страшно», — убедила себя я сама. Для меня, пережившей всё это, была дика мысль об этом переживании — просто это уже все прошло. Римма же только-только всё начала представлять.

— А, знаешь, у тебя… грубо говоря есть племянник, — проговорила я, пытаясь без лишней мысли представить себе знакомство сестры и Хали. Наверное, иметь тётку, которая моложе тебя самого, забавно. — А ещё брат-князь. Вы чем-то похожи. Оба буйные. Или трое даже — племянник твой тот ещё сорванец…

— Это ты узнала всего за три дня? — хрипло поинтересовалась сестра.

— А вот это второе, во что ты не поверишь, — я вздохнула с улыбкой. — Рядом с ними я провела почти месяц…

Римма заснула молча, пока я ей рассказывала «спокойную» сторону про моё отсутствие. Она больше не задавала вопросов, она вообще никак не комментировала, когда я ей описывала красоты Клыка и Иглы. Слушая её ровное дыхание, мало-помалу улеглась и я, даже не заметив, как уснула.

Отдых прервал какой-то внутренний толчок, хотя, взглянув на потолок в полумраке, чувствовала я себя просто отлично. По крайней мере, ничего не болело, а, может, это было ещё и от того, что меня вырубило, и я проспала в одной позе. Час был ранний, но я сонливости не испытывала, хотя сестра под боком посапывала во всю. Тихо сев на диване, я не менее тихо поднялась и, одевшись, кое-как расчесавшись и заправив кровать, так почти и не тронутую, мышкой пробралась в кухню.

Самое начало седьмого. Рассвет приятно золотил окно и ту часть домашней столовой, до которой добирались солнечные лучи. Коротко заглянув в холодильник, я вытащила наружу пакет молока, яйца и яблочное повидло. Почему-то мне так захотелось чего-то домашнего, что я заторопилась это «что-то» приготовить, а уже через какой-то час в комнаты начал проникать запах свежих блинов.

До зевоты монотонное занятие, не прерываемое ни телевизором, ни занятной книгой, располагало к мыслям. Даже когда использованная посуда была вымыта, а я с дымящейся чашкой чая сидела за столом, неторопливо уменьшая немалую горку золотистой выпечки, я не переставала думать.

Как там Хали? Как он отреагировал на моё исчезновение? Сильно ли разозлился на Маэрора Таргор? С какими вестями для деда вернётся Хадди? — Мысли о любимых мужчинах роем жужжали в голове, не давая ни покоя, и облегчения. «С глаз долой — из сердца вон!» — это было совсем не про меня. Я томилась в немой тоске, не имея и малейшего понятия о том, где я смогу найти отдушину.

— Привет, Рит, — папу я не приметила сразу из-за его привычки тихо ходить. Похвально хмыкнув при виде блинчиков, он достал себе чистую чашку и нацедил в неё свежего горячего чая.

— Привет, папуль, — я пригубила свою чашку, сожалея, что не пью сейчас полюбившейся мятный морс или персиковое вино с мятой. Правда, это не мешало с удовольствием уничтожать яблочное повидло.

— Как ты? — буднично поинтересовался он, словно ничего совсем и не произошло. Ну, подумаешь, дочки не было дома пару деньков, а её парень растрезвонил, что с любимой дочуркой исчез и учитель. Что мы, не видали что ли такого?..

— Ну, кажется, я влюбилась, а так — вроде все нормально!

Я весело пожала плечами, радуясь, что мне хватило ума надеть длинную одежду, скрывающую бинты. Может, папуля и более-менее спокойно отнёсся к моему отсутствию, но мой покоцанный вид восторга не подарил бы. Впрочем, даже то, что я доверилась отцу, много стоило — психолог в семье, как тонкий лёд. Хитрость хитростью, но тылы в данной ситуации должны быть прикрыты и чисты.

— Твоему избраннику следует подарить Уголовный Кодекс? — всё тем же тоном поинтересовался папа, запивая ложку повидла чаем.

— Актуально с одной стороны, но бессмысленно с другой, — вывернулась я, уяснив с какой стати я не дождалась момента, когда смогу всё рассказать маме — её эмоциональность испортила бы всё, пусть я так же была бы понята, но с излишними подробностями, не имеющими никакого общего с истиной. — Он уехал из города.

— Ну, и что мы теперь будем с этим