– Не люблю об этом говорить. И не хочу, чтобы все знали, – ответил Стейн без привычной ухмылки на лице. – Я хотел, чтобы мои заслуги были только моими и никто не думал, что я получаю поблажки потому, что мой отец – командующий.

Кит впервые видел друга таким серьезным и расстроенным и подозревал, что это далеко не вся история. Он никогда не слышал, чтобы Стейн упоминал о семье. Кит столько раз видел вместе Роймунда и Стейна, и ни во взглядах, ни в поведении не было ни намека на родственные узы. Видимо, Стейну в самом деле было неприятно говорить об этом.

Стейн повернулся к костру и начал усердно чистить копье, которое и так уже блестело. Затем резко встал и отошел от костра.

– Куда ты? – сразу спросил Кит.

– Недалеко, не переживай.

Кит сочувственно посмотрел другу вслед и полез в свой спальник. Он решил не давить на Стейна, посчитав, что тот сам расскажет, когда сочтет нужным.

Рядом ворочался Кьелл. Он приподнялся, схватившись при этом рукой за грудь так, будто ему было больно, но заметил взгляд Кита и убрал ее.

– Ты в порядке?

– Разумеется. Не могу уснуть, – непринужденным тоном ответил Кьелл.

Кит сделал вид, что поверил, зная, что сейчас ответа от Кьелла не добиться. Хотя поход в Сумеречные земли заставил его кое о чем задуматься. Кит понимал, что выбрал не лучшее время для подобных разговоров, но они с Кьеллом могут не вернуться назад и он должен узнать правду.

Он прочистил горло:

– Кьелл, я никогда не задавал вопросов о твоем прошлом.

– Да.

– В Черных горах я сказал, что не буду спрашивать, пока идет война, но мы можем не вернуться… – Кита охватило непонятное чувство тревоги.

– Что ты хочешь знать? – Кьелл выпрямился и сел поудобнее, показывая, что готов ответить на вопросы.

Кит задумался:

– У тебя были сложные отношения с отцом и старшим братом. Но почему на самом деле ты пошел против законного короля? Почему так ненавидел людей?

Кьелл долго молчал.

– Когда история веками передается со слов только одной стороны, никто уже не задумывается, как все было сначала.

Кит нахмурился:

– Хочешь сказать, что не пытался свергнуть брата и поработить людей?

Кьелл покачал головой с горькой улыбкой на губах:

– Когда Манус Мальнсен очистил Оглам от темных тварей и воцарился мир, Мальнборн стал столицей этих земель. Все преклонили перед Манусом колени, включая людей. Тогда не существовало Хадингарда, все королевства были обособленны. Пустынники и речной народ на востоке еще не покинули Оглам. А мальны жили свободно, не прячась. Шли годы, столетия, и Ронден Деарсен, король Даллана, завоевал и подчинил все людские королевства на западе Оглама, создав Объединенное королевство людей. Он отказался преклонить колено перед Брандом, королем Мальнборна. Не знаю, как брат планировал поступить, но вскоре Рондена отравили. По слухам, это сделал один из лордов подвластного королевства. Сын Рондена был слишком мал, и регентом стала жена короля. Королева Мира… Любовь всей жизни моего брата. Им не суждено было быть вместе, их разлучили долг перед королевствами и различия между нашими народами. После смерти короля на Миру давили советники и влиятельные лорды, поэтому она не присягнула королю мальнов. Совет Мальнборна требовал, чтобы людям напомнили, кому они обязаны миром на землях Оглама, и преподали урок. Но Бранд не смог вывести войско против Миры. Противостояние людей и мальнов грозило обернуться непредсказуемыми последствиями, а малейший риск навредить любимой и ее сыну… Любовь сделала брата слабым.

Тут Кьелл закрыл глаза, словно пытаясь что-то вспомнить.

– По королевскому указу старейшины воздвигли вокруг Мальнборна непроходимый лес, и мальны изолировались от внешнего мира. Мой брат разрушил все, что построил Манус, и запер наш народ, словно животных в клетке. Когда Бранд осознал свои поступки, его рассудок вконец помутился. Большинство советников настаивали, чтобы он отрекся от трона в мою пользу, но брат еще больше помешался, назвав членов Совета предателями, а меня – узурпатором. Мальны разделились, и примерно половина покинула королевство, однако те, что остались, поддерживали наши убеждения, но не могли пойти против законного короля. Началась война. Мы проиграли.

Кита накрыла волна удивления и недоумения:

– Ты обрел такое могущество в Черных горах. Не могу поверить, что за сотни лет ты не смог одержать победу.

– До заключения мира только армия могла покидать север, чтобы держать оборону на границе Восточного леса, не позволяя нам подступить к Мальнборну и людям. Почему я за столько лет не выиграл ни одного сражения? Я мог бы уничтожить армию брата, разумеется. Но это был и мой народ тоже. Я не собирался порабощать людей и тем более не хотел губить тысячи мальнийских воинов, которые просто выполняли приказ законного короля. Мне хотелось вернуть Мальнборну былое величие и освободить наш народ из клетки. Брат знал это. Знал, что после его очередного отказа отречься от трона Мальнборна и небольшой стычки на границе дальше я не зайду.

Кьелл вздохнул.

– Но сила развращает. Хоть и постепенно, но я двигался дальше. Стало гибнуть много воинов с обеих сторон. И все же что-то сдерживало меня, я не мог пойти до конца. Тогда и появилась Тира. Она никогда не пыталась остановить меня или переубедить, всегда твердо стояла рядом со мной, держа за руку. А затем Тира… – Он замолчал. – Можешь считать, что ее любовь в каком-то роде сделала слабым и меня.

Кьелл лег на спину и отвернулся. Разговор окончен. Кит не мог понять, меняла ли что-то для него эта история. Он запутался в прошлом Кьелла. Тот не врал, Кит знал это, но и полностью откровенен тоже не был.

Кит внезапно понял то, что знал еще до начала разговора: что бы он ни услышал, это не поменяло бы его нынешнего отношения к деду. Кит благодарил судьбу за то, что в его жизни появился Кьелл.

Наутро Кит проснулся сам, обнаружив по-прежнему спящего Кьелла, а Стейна – в том же положении, в котором тот просидел всю ночь.

– Почему не разбудил? – зевнув, спросил Кит.

– Спать не хотелось, – ответил Стейн и отвел взгляд.

– Ты в порядке?

– Да, все хорошо. Буди Кьелла, нужно выдвигаться.

Кьеллу пошел на пользу спокойный сон, и Кит только немного тревожился за друга. Они поели, сложили вещи и снова отправились в путь. И часа не успело пройти, как пошел сильный дождь. Тяжелые капли стучали по капюшону, стекая в лицо. Все трое быстро промокли насквозь.

Дождь не заканчивался весь день, сменившись мелкой моросью.