Ричард сделал шаг назад и нажал рычаг. Столешница под Шери дернулась и начала подниматься, пока не приняла вертикальное положение. Теперь Шери убедилась окончательно, что находится в лаборатории бывшего ректора. Только стол изменился. Под столешницей пряталась сложная система из перекладин, рычагов и шестеренок, а в самом низу располагался поддон. Он начал разогреваться, как только Ричард передвинул один из рычажков, и быстро раскалился добела. Ричард принялся экспериментировать с другими рычажками. Столешница скрипела, дергалась, принималась раскачиваться и вращаться. От этого вырезанные руны кровоточили все сильнее. Поддон зашипел, когда первые капли упали в него. Шери не чувствовала боли, но от мысли, что ее начали поджаривать живьем, волосы на голове зашевелились от ужаса.

Ричард оставил рычажки в покое, когда столешница вместе с Шери начала круговое движение вниз. Жар, запах и шум шкворчащей крови становился все сильнее, а когда голова оказалась в самой нижней точке, Шери взмолилась в душе: «Только не останавливайся!». И столешница продолжила движение. Пока столешница делала свой первый оборот, а Шери не могла оторвать взгляд от поддона, Ричард успел придвинуть большое овальное зеркало, частично скрытое тряпкой. Столешница сделала еще три полных оборота. Все это время Ричард расправлял тряпку, чтобы не оставалось никаких щелей.

«Это моя учебная мантия», - поняла вдруг Шери.

После того, как с зеркалом было закончено, принц ненадолго скрылся из виду. К шкворчанию поддона и шуршанию вращающейся столешницы добавился звук льющийся жидкости.

- Это твой шанс вернуться, - прошептал Ричард, снова возникая перед ней с пробиркой.

Он остановил столешницу, когда голова Шери приблизилась к нему. Она попыталась сопротивляться, но Ричард зафиксировал голову и зажал нос, а когда жидкость попала в рот, по-особому надавил на горло, вызывая непроизвольное глотание обжигающей горечи.

- Я дал тебе слезы Морхи, но не разбавленные кровью, как это делают обычно. Возможно, ты последняя, кто их пьет. Они сохранят и приумножат твою силу, когда ты окажешься по другую сторону. Ты можешь и способна сражаться, запомни это. - Ричард впервые за это время посмотрел прямо. В его глазах она прочла сожаление и неизбежность. - Жаль, что все так произошло. Я свершил ошибку, за которую расплачиваться придется тебе. Но другого выхода нет…

Он криво ухмыльнулся и дернул нужный рычаг. Столешница снова пришла в движение, а Ричард вышел из лаборатории, предварительно сорвав с зеркала тряпку.

Тяжелые капли отсчитывали минуты. Нехотя они падали на раскаленный поддон, над которым поднималась багряная дымка и растекалась по помещению. Она приглушала свет свечей и облизывала зеркальную поверхность, в котором отражалась Шери с изрезанными рунами телом. Именно их много веков назад нанес на себя Арханон, превращая себя в ловушку для демона. Но он был великим магом, сыном самого Элдара и демоницы Морхи, а Шери лишь паж из новомагов. Арханон добровольно пожертвовал собой, а Шери определили в жертву насильно.

Это все сон. Чудовищный сон. Нужно просто взять и проснуться.

Она открыла глаза. Кругом непроглядная мгла. Никаких столов, свечей и зеркал, хоть по-прежнему нельзя шевельнуться. Она не услышала стука своего сердца, и дыхания не было. Значит все же умерла?

Вдали послышались раскаты грома. Ветер принялся зашвыривать ее песком. Тот шуршал и скребся, но не причинял вреда, словно вместо кожи у нее появилась скорлупа. Но и этого она не могла проверить. Она чувствовала себя истуканом. Это было неприятно.

И вот мглу взрезал целый каскад молний. Совсем рядом. Загремело так, что земля содрогнулась. Снова это проклятая гроза! И никуда от нее не деться. Оставалось лишь наблюдать, как молнии подбираются ближе и ближе, пока треск не раздался над головой. Все исчезло в ослепительной вспышке.

Когда она очнулась, уже рассвело. Вокруг – песчаные дюны, дальше море, над головой сумрачное небо. Ветер стих, а у ее ног лежала статуя змеи с разбитой головой. По краям отверстия камень пузырился, источая ядовитый дым.

Ее пронзила острая радость. Свободна! Тело снова подчинялось ей. Оно было сильным и ловким.

Засмеявшись, она перепрыгнула через статую, и мир сразу расширился. Впереди появился холм с разрушенным замком. Все вокруг имело разные оттенки серого: уже спокойное облачное небо, свинцовое ленивое море, мышиного цвета прибрежный песок и чуть темнее холм над ним. Лишь замок выделялся своей белизной среди этого уныния. Он еще стоял, хотя грозы сильно разрушали его.

Погибнет замок, погибнет Элдарион.

Что же, всему есть начало и конец.

Народы тоже приходят, чтобы страдать, любить, ненавидеть, сражаться и умирать. Все рано или поздно умирает, чтобы возродится вновь. В этом есть великий смысл бытия. Когда-то ей казалось, что ее минует эта участь, и что Вечность – ее второе имя. Глупая. Не бывает ничего неизменным.

Ее отец был великим демоном, ведущим свой род от Повелителей. Она преклонялась перед ним. Но потом в их земли прилетел златокрылый дракон, и она влюбилась без памяти, когда он обратился в могучего воина с шальными глазами, цвета молодой зелени. Она предала отца, чтобы помочь дракону возродить то, что отцу надоело. И остров расцвел, а следом стал оживать нижний мир: снова заколосились поля, появились города, государства. А потом юная Элеонор из человеческого рода Артуров перешла ей дорогу... И любовь сменилась ненавистью. Но и это прошло.

Сейчас в душе было пусто, пыльно и серо, как все вокруг. Пришла пора поставить точку, чтобы начать все заново. Не здесь, в другом месте, где печальные воспоминания не будут омрачать ее жизнь.

Она поднялась на холм, вошла в распахнутые ворота, пересекла внутренний дворик, где раньше цвели розы и бил фонтан, поднялась по широкой лестнице на крыльцо. Одна створка двери была распахнута, вторая валялась рядом. Внутри, вместо ажурной мебели, пушистых ковров и эльфийских гобеленов лишь голые костяные стены, разбитые окна и растрескавшаяся плитка на полу. Густая пыль скрадывала шаги и оставляла сзади дорожку из парящей в воздухе серой взвеси. Она поднялась на второй этаж. Когда-то там размещались гостевые комнаты. В замке всегда любили гостей, но теперь здесь царило безмолвие. Третий этаж представлял собой огромную библиотеку, в которую сначала отец, а потом ее дракон свозили книги из разных миров. Все исчезло, обратилось в труху. Третий этаж она миновала чуть не бегом – ведь здесь они любили друг друга. Уже поднявшись выше, услышала топот ножек и детский смех, но оборачиваться не стала. Призраки зло смеялись над ней. Это ее ненависть, рожденная ревностью, стала причиной этого запустения.

Лестница вела все выше и выше. Подошвы уже стоптались в кровь, когда она вошла на башенную площадку, выступающую над серой пеленой плотных облаков. Над головой простиралось голубое небо, сквозь бежевые плиты пробивалась зеленая трава, а в центре застыл он – ее дракон с простертыми над маленькой девочкой руками.

- О, мой Элдар, я пришла.

Раньше она сходила с ума от ревности, пылала местью, жила одной лишь мыслью отомстить. Отомстила. Обманом заманила дракона в ловушку. Черное колдовство превратило его тело в камень и вытянуло душу. Она заточила душу в самый крупный алмаз из своей сокровищницы и отправила в нижний мир смертных. Ей хотелось, чтобы легкомысленный дракон увидел, как его новая любовь старится и умирает. Увидел. Элеонора называла его Светочем и хранила рядом с собой, не понимая, какую пытку устроила своему любимому. Каждый день прибавлял новые морщины на лице дочери вождя людей, она быстро старилась от проклятья Морхи. Будь Элдар свободен, он легко развеял бы колдовство ревнивой демоницы, но в таком состоянии он ничего не мог сделать. Разлучница за считанные годы превратилась в старуху и умерла.