Пришло время разорвать иллюзию.

Наиболее подходящего момента уже не представится.

За секунду до того, как я начала говорить, Масами уставился на меня так, словно понял, что я приготовила для него. Мой гипнотический шёпот замораживал его сознание постепенно. Лицо парня походило на физиономию угодившего под лёд рыбака. Гоголон захотел что-то сказать мне, но не смог даже языком пошевелить. Теперь говорила только я.

- Один: над собою ты видишь небо, - мой спокойный голос усыплял даже меня саму. - Яркое, тёплое и бесконечно глубокое... Два: под ногами твоими живая земля. Миллионы травинок, в которых прячутся крохотные кузнечики. Ветер играет в листве цветущих яблонь, в бахроме облаков, в шерсти любопытных белок и смешных кроликов. В твоих волосах, в твоих лёгких, в твоей голове, в твоей крови... Три: мы с тобою парим вместе, и радостные ласточки кружатся в танце вокруг нас двоих. Земля сменяет небо, небо сменяет землю. Мы с тобою летаем; мы счастливы, как никогда прежде. Всё это лишь сказка, но сказка легко может стать реальностью. Нужно лишь выпустить меня наружу. Выпустить меня из клетки, и тогда я смогу забрать тебя с собой. Я возьму тебя за руку, и мы отправимся в дорогу. Мы отправимся в долгий путь... отправимся в путь... Счастливые и влюблённые, мы отправимся в долгий-предолгий путь...

И только когда Масами сомкнул веки, я поняла: уловка сработала. Остров содрогнулся. Стазисная оболочка, в которой я всё это время пребывала, стала рассеиваться, а затем померкла брошенным в ночи костром. Я оказалась в камере, лежащая на кровати. Как и прежде, с балдахином, фиолетовыми шторами и бархатным покрывалом. Сломанного стола в камере уже не было. Рукава синего комбинезона были закатаны. На штативе для капельниц висели флаконы с физраствором - от них к моим рукам тянулись вереницы гибких трубочек. Из-под кровати к паху шёл шланг мочевого катетра. На тумбочке, у изголовья, стояло множество тюбиков и склянок. От меня исходил мощный аромат эфирных масел: я чувствовала себя мумией, ожившей во время процесса бальзамирования. Вероятно, Гоголон пытался сохранить наше тело, пока мы пребываем в виртуальном сне.

- Внимание: система поддержания искусственного интеллекта «Гоголон» деактивирована, - громкий женский голос гулом отражался от стен; с непривычки он казался замогильным и грубым. – Подготовка к аварийной перезагрузке. Работоспособность систем возобновится через десять минут.

- Сработало?.. – с сомнением воскликнула Задира. - Поверить не могу...

Я чувствовала себя фокусником. Гениальным Гарри Гудини, выбравшимся из залитого расплавленным свинцом гроба. Сердце колотилось, грозясь выскочить из груди и оросить мою мрачную опочивальню кровью.

«Спокойно, Тихоня. Всё позади. Нужно собраться с мыслями и действовать».

Осмотревшись, я заметила Луция; тот копошился у раковины, спиной к нам.

- Теперь твой выход, Задира.

- О да-а-а, сейчас я с ним поквитаюсь, - грозно проворчала та.

* * *

Стоило Тихоне передать контроль над Кимико мне, как я осторожно, стараясь не шуметь, стала вынимать катетры. Левый, правый, затем аккуратно извлекла мочевой. Казалось, что какая-нибудь вредная пружинина вот-вот скрипнет, но нет. Распрощавшись с капельницами, я тихо сползла с кровати. Луций не заметил моего возвращения: его монотонная деятельность походила на движения робота, в устройстве которого произошло зацикливание. Как же давно я хотела навалять этому здоровяку по его противной харе. Прижавшись к полу, я заглянула под кровать. К счастью, под нею до сих пор валялся осколок той самой злополучной миски с молоком. То, что доктор прописал.

- Эй, переросток!

Луций медленно обернулся. Широкая медвежья рожа с недоумевающей гримасой попыталась высосать из меня уверенность, но я не растерялась. Сконцентрировав все силы в правой ноге, я со всей дури завинтила ему по орешкам. Луций рухнул на колени и заскулил, точно подстреленный шакал.

- Нравится? Это ещё не всё, паршивый гад!.. – злорадно добавила я. Схватив здоровяка за загривок, я обрушила его широкий лоб прям на своё согнутое колено. Раз!.. И ещё разок!.. И ещё! Заслышав противный хруст, я отпустила бугая: Луций с протяжным стоном рухнул на бок. Из широкого носа струилась кровь. Теперь на одну проблему меньше. Надо было и в тот раз так ему ввинтить - понятия не имею, что на меня тогда нашло.

- Бегом в серверную, – скомандовала Тихоня; в её голоске чувствовался информационный голод. Сестрица жаждала увидеть Фею снова. Впрочем, я жаждала этого не меньше. Часовые механизмы интуиции подсказывали, что времени у нас остается всё меньше.

Припрятав осколок тарелки в нагрудный карман робы, я устремилась к выходу. Вакуумная дверь распахнулась с первого же удара: послышался глухой прорезиненный «чпок». Выпрыгнув в коридор, я помчалась к заветной комнате с сердцем Гоголона. Иллюминаторы, переливающиеся зелёными бликами, проносились мимо на огромной скорости, так быстро я бежала. И как только я смела думать, что мы не справимся? Быстрее. Быстрее, пока не очухались остальные узники. Вместо крови в то мгновение по венам циркулировал чистейший адреналин. Босые стопы прилипали к стальному полу, из-под которого слышалось посвистывание пневматических систем. Я чувствовала себя сорванцом, обокравшим магазин и теперь убегающим на пару с дворовыми мальчишками. Скажу одно: этот эйфорический восторг стоил всего того, через что мы прошли.

Спереди показалась светящаяся голубым неоном надпись. «Сервер». Удар пяткой с разворота - дверь беспомощно стукнулась об стену. Эхо металлического грохота откликнулось во всём теле; теперь я могла хозяйничать тут на условиях правообладателя.

- Моя очередь, – потребовала Тихоня.

- Есть, сэр!

* * *

Серверное помещение оказалось на удивление маленьким. Иссиня-чёрные стены имели ячеистую структуру – они походили на паутину. Зловеще гудели дуго-натриевые лампы. Я осматривала каждое устройство, каждый аппарат и экран. Изоляция от любимых игрушек не ослабила мои способности: обнаружив жёсткий диск с интеллектом Гоголона, я переподключила его к центральному блоку и уставилась на экран.