Я с ужасом посмотрела на Ворона, но он, кажется, не шутил.

– Подумаешь, лес, – хмыкнула Саша и повертела запястьем с меткой. – Кого-то этим уже не напугать.

Мне было интересно, сказала ли она это из вредности, или авторитет Ворона среди изгнанников не так уж силен. Они подчинялись ему из благодарности и уважения, но не были привязаны к нему так же, как его команда. Что, интересно, случится, если цели стражей и изгнанников разойдутся?

– Но Ворон умеет наказывать и по-другому, – прошептала мне на ухо Джоанн и хихикнула.

Мое лицо загорелось от неловкости, и я радовалась, что никто другой больше этого не услышал, ну или умело сделал вид. Но как ни крути, девочка была права: даже после событий на огненном поле страж разговаривал со мной только по необходимости, раздражая при этом фразами «если ты согласишься помочь», «ну если ты хочешь» и «не затруднит ли тебя». Он говорил это ровным тоном, без злости или обиды в голосе, и смотрел на меня самым отрешенным взглядом, на который он только был способен. Одно из самых невыносимых наказаний, которое мне когда-либо приходилось терпеть!

Ливень прекращался на несколько часов, а потом заряжал снова. Мы использовали это «сухое» время, чтобы развести костер, согреться и поесть горячей пищи. Но даже тогда мы не могли продолжать путь. Почва разбухла, и все, что раньше можно было хоть как-то называть дорогой, теперь превратилось в месиво и постепенно заполнялось мелкими ручейками. Оставалось надеяться, что нам удастся избежать настоящего потопа. Я вспоминала, как полгода назад мы с Двэйном оказались в похожей ситуации, и нам пришлось передвигаться по пояс в воде. О том, как мы чуть не погибли потом, можно было даже не думать.

Непрерывный дождь, кажется, свел с ума и сам лес – несколько раз мы замечали странные ярко окрашенные цветы, распустившиеся в непогоду. Они двигались и с чавкующим звуком медленно пожирали кого-то. Кристина предупредила нас, что в период дождей в подобной местности часто зацветают ядовитые растения, настоящие ловушки, от одного прикосновения к которым можно умереть самой мучительной смертью. Правда это или только страшилка, никто не хотел проверять. Но это было не единственной нашей проблемой. В моменты затишья нас атаковали полчища комаров, от которых приходилось спасаться специальным средством, вызывающим своей едкой вонью непрерывную тошноту.

В округе не было видно ни животных, ни людей, вообще ничего, кроме намозолившего глаз леса. С каждым часом это становилось все невыносимее, мы почти не разговаривали друг с другом и обменивались только редкими раздраженными репликами. Нам с трудом удавалось терпеть друг друга. И за себя могу сказать, что по прошествии двух дней беспрерывного ливня я ненавидела их всех. Мне казалось, что они глупые и делают все не так, а еще шумят во сне, не давая спать, надоедливо бубнят себе под нос и с ними вообще невозможно общаться здоровому вменяемому человеку. Не сомневаюсь, что обо мне думали так же.

На четвертый день пытки мы мысленно уже добивали друг друга. Иногда я даже задавалась вопросом: а насколько изощренным способом избавляются от меня? Тем не менее мы стоически терпели своих соседей и даже придерживались некоторых вежливых обращений, когда это касалось помощи Элиассу. Его раны заживали медленно, охотника знобило, бросало в жар, он кричал и корчился от боли, и нам оставалось только пичкать его таблетками. Мы поочередно сменяли друг друга у его носилок, но мне все равно не удавалось выспаться. Я чувствовала себя обессиленной и разбитой.

В один из вечеров, когда дождь ненадолго прекратился и я попыталась задремать, ко мне подобралась Джоанн. Последнее время она часто так делала, и я, не открывая глаз, приподняла руку и позволила ей свернуться калачиком под моим боком. Я уже начала засыпать, когда девочка вдруг тихо спросила:

– Как ты думаешь, что сейчас происходит в рейте?

Я открыла глаза и бездумно посмотрела на лес, виднеющийся через открытый разрез палатки.

– Ты соскучилась?

– Да, но просто… Советы же объявили войну. Что там происходит сейчас?

По моему телу полился холод. Я представила Пустошь, представила бегущих из поселений людей, услышала в голове их крики и выстрелы. Мне показалось, что еще секунда, и из-за деревьев выпрыгнет громадная машина охотников и передавит нас всех. Я подумала о Городах. Было ли там спокойно? Что если стены рухнули, что если ненависть изгнанников привела их в безумие и заставила рушить Объединения камень за камнем…

– Так что, Лис?

– Там что-то происходит, это точно, – вместо меня ответила Саша, и я настороженно посмотрела на нее исподлобья. – Но не переживай, Джоанн, рейты могут за себя постоять. Только вот мне становится противно, когда я думаю о том, что пока они борются, мы просто сидим на месте и ничего не делаем!

– Это не от нас зависит, – робко возразила Рахель.

– Знаю, – девушка печально посмотрела в ответ: – Но это еще больше бесит. Я не могу бездействовать, зная, что мои друзья могут сейчас умирать!

Я почувствовала, как Джоанн вздрогнула, и прервала девушку:

– Война могла еще и не начаться. В Пустоши зима, это не самое лучшее время даже для охотников.

На самом деле я не задумывалась над этим, пока не произнесла вслух.

– Значит с Рейганом, Еленой, Стином, Роуз, Кени… – перечисляла девочка, пока я ее не перебила:

– С ними все в порядке.

Надеюсь, что это так.

– Спой мне, – вдруг выпалила Джоанн.

– Что? – я нервно усмехнулась. – Я не лучший знаток колыбельных, наша няня рассказывала нам одни страшилки, так что…

– Да ладно тебе, Лис! – возмутилась она. – Даже Рейган мне пел, а ты представляешь, как это было?!

– Я не знаю хороших песен, – пробурчала я, но Джоанн не унималась.

Я вздохнула и перебрала в голове все жуткие песенки, которые слышала от ша, пытаясь выбрать самую безобидную. Остановившись на одной, я немного помедлила. Мне стало неловко, и тут же вспомнилось, как в детстве, когда меня заставили петь перед целой толпой взрослых, я забыла несколько строк и громко разрыдалась перед всеми. Даже сейчас меня пронимала дрожь от этого воспоминания. Но Джоанн смотрела на меня таким жалостливым и умоляющим взглядом, который хочешь не хочешь, а не сможешь игнорировать, поэтому я сделала глубокий вдох, прокашлялась и тихо запела:

«Спой мне, чтобы уснуть,

Спой мне голосом ветра,

Рядом