голубыми цветами, через главную, самую большую из трёх площадей Броквена — площадь Сияния. По крайней мере я так думаю, пути призрачного Броквена могут быть слегка искажены, могут показаться те улицы, здания и площади, которых уже давно нет в живой версии. Которые мертвы вместе с жителями.

Дорога была нелегкой, дорожка из зелёных аметистов действительно была кстати. Сначала мы проходили длинные нескончаемые луга из колючей травы, тропинка была настолько узкой, что нам приходилось гуськом, друг за дружкой шагать по мокрой земле. В траве виднелись ещё какие-то цветы, похожие на Джайванские плющи. Бледно-розовые, с маленькой пастью и изодранным стеблем они опасливо то поднимались, то опускались. Ползали призрачные ужи, слизывая дорожки яда и рыская в поисках добычи. Где-то притаились глаз-фонари, шурша травой. Площадь все отдалялась, также как и утробные стоны призраков. Становилась дальше и статуя Отца, но все же создавалось липкое противное ощущение, что он извращенно смотрит нам в спины и лукаво улыбается своими треклятыми плоскими губами. А мы только тихо охали и ругались на узкие дрожки, сосредотачиваясь на зеленом блеске камней. Бирюзовые волны, помогая, подсвечивали их, оседая на земле.

Затем нам удалось выйти на широкую дорогу, она тоже оказалась усыпана аметистами. След пролегал через опустевшие коттеджи с огородами и садами, теплицами и оранжереями; везде были различные растения, какие-то совершенно нормальные, а какие-то испорченные, отравленные и мутировавшие. Зеленые волны оплетали измученные растения, покрывались аккуратной рябью около них, будто пытаясь спасти и вновь оживить. В аметистах-указателях отражались оборванные флажки на крышах коттеджей, вы уже догадались, с кем. Камни вели нас прямо, лишь иногда дорожка казалась неровной из-за недостающих аметистов, некоторые попросту сдуло аномальным ветром. Дорога вывела нас на то место, где не было ничего: здесь пахло ровно ничем, пустые кирпичные заросшие дома походили на выгоревшие, все растения и деревья замерли, ни одного листика не упало на наши головы. Даже небо здесь приобрело совсем чёрный оттенок, звезды пропали, на месяце нельзя было нафантазировать какую-нибудь морду. Моя магия оставалась светлой, ведь ничего не находила в этом частном секторе, только останки былой жизни, грязь и пустоту.

След не кончался довольно долго, одни дома заменяли другие, а растений, даже увядших, становилось все меньше. А вот когда мы повернули за угол, след резко оборвался. Я впала в ступор.

— И чего дальше? — Кёртис почесал затылок, пока Эйд осматривал пустую местность уже без домов и огородов. Впереди был только склон, а за ним бесконечные густые глухие леса и электростанции. Ничего не понимаю.

— Может, он уже за нашей спиной? — Тела резко повернулась и широко расставила руки для объятий: — Вот ты и появился, Осо… ой. Никого нет!

— Дальше только леса, а там уже не видно блеска аметистов, — подметила я, рассматривая последний камень на нашем пути. Магия броши витала наверху, словно высматривая что-то. Она чуть потемнела, проглядывался волшебный перламутр. Искры оседали на макушках деревьев. Я неуверенно добавила: — Волны странно себя ведут. Кажется, они в смятении.

Эйдан повернулся к остальным, указывая на пробегающую синюю дранную кошку:

— Кошка какого цвета?

— Синего… — ответили все разом.

След оборвался, казалось, вот-вот мы начнём смотреть следующую смерть. Но все было нормально. Ну как нормально, в стиле призрачного Броквена. И это вгоняло в сомнения, а точно ли мы увидели Особенного. Вдруг это ловушка?

Я встряхнула головой, прогоняя дурные мысли. Одна почка чувствовала неладное, а вторая говорила подумать ещё и желательно о полезном. Надо же хоть раз довериться второй почке, а не скакать между двумя, поэтому я потупила взгляд и замерла над склоном. Думай, Елена!

— Видите крыши?

Послышался голос Мартиссы. Она вышла вперёд, показывая пальцем в самый низ. Ей удалось додуматься быстрее меня.

Внизу и вправду было видно три крыши. Одна, что в центре, особенно выделялась. Остальные две были деревянными и выгнутыми, а эта была двускатной и с серебристым налетом.

— Видим, — кивнул Эйд.

— Значится, там тоже существуют призраки, — Марти задумчиво цокнула, потом принялась водить кончиком зонта по земле, на которую нападало куча темно-зелёных листьев. — А если там существуют призраки, значит есть и какой-никакой спуск, для стариков, к примеру. Или для мамочек с тяжелыми, покрывшимися пылью от старости, колясками. Отец же у нас умничка, все для горожан сотворит… и… я права!

Мартисса тихонько взвизгнула, возбуждённо прикусила губу и смахнула последние листья. Она постучала по бетонной лестнице, ведущей вниз к тем одиноким домишкам. Юнок вырвался из рук Телагеи и побежал по лесенке, задорно блея.

И вот в эту секунду я поблагодарила не только одного Господа, но и всех существующих богов за то, что они подарили нам Мартиссу. Иначе бы мы оказались в тупике, несмотря на способность выходить из любых ситуаций Эйдана и мою магию. В Джйване мозг заклинил у каждого.

— Ещё не все потеряно… — я прерывистое выдохнула, затем крепко обняла Марти. — Ты гений, Мартисса!

— Эталон логики! — Эйдан хохотнул и бросился по лестнице. Уже внизу склона доносилось блеяние Юнка.

— Ох, не стоит, душечки! — прыснула де Лоинз, маня рукой дрожащую от радости Телагею и усмехающегося Кёртиса.

Снизу послышался удивлённый голос Тайлера. Он что-то обнаружил.

— Ребят, тут у дома дверь отворилась!

— А вот и Особенный! Ура! Этот тернистый путь пройден! — взвизгнув, Тела на всех понеслась к Эйдану и Юнку.

Кёртис также поспешил вниз, заодно утягивая за собой меня и победно улыбающуюся Мартиссу. Он успел потрепать ту по голове.

— Дети правы, ты голова, — промолвил уверенно Керт, затем прошептал: — главное теперь, чтоб дети не натворили чего. Эй, Итан, подожди нас!

Когда мы все спустилось по заваленной листьями лестнице, перед взорами предстал маленький скромный коттедж, больше похожий на хижину. С крыши скатывался иней, пылинки и листики, меж белых деревяшек наблюдались подтеки какой-то кислоты, а окна оказались выбиты все до единого. Труба была обгорелой, на покрытии дома наблюдались странные чёрные кляксы и пятна. Пахло порохом, смешанным с кровью.

А открытая дверь вела в старенькую прихожую времён восьмидесятых, с красными тонкими ковриками, горой ярких детских игрушек и фотографиями в пыльных ободранных рамочках. Когда мы осторожно прошли внутрь, мне удалось разглядеть людей на выцветших проявившихся фото. Везде была изображена одна семья: широко улыбающаяся женщина с кудрявыми короткими темными волосами, красной помадой на пухлых губах, круглыми золотыми сережками и сияющими изумрудными глазами; маленького мальчишку с русыми прямыми волосиками, лохматенького, но скромного, со сложенными на груди пухленькими ручками и синей кофточке с красной машинкой; и молодого мужчину, худого, со скрюченными пальцами, выпирающими ключицами.