— Кто там?! — тараторя, вопросила Телагея, вглядываясь в пленительные аметисты.

Фигура вздрогнула и, положа аметист на начало дороги к сектору, скрылась за высокой травой.

Черт, мы его напугали.

Кёртис озадаченно присвистнул, пока Мартисса отдышалась.

— Это вот этот чубрик камни выложил? — поинтересовался у нас Револ. В белесых очах отразился зелёный блеск.

— Видимо, — я выпучила глаза, смотря на дорогу. — Кажется, он хочет отвести нас к себе.

— Елена права, — кивнул Эйдан, прикрепляя жезл к рюкзаку. Джайван окутала мертвая тишина, слышно было только наше дыхание. Но я видела, как кишки призраков на ивах потихоньку врастали. — Оповестить Джайван о том, что ты Особенный и живешь неподалёку от статуи местного Иисуса — значит, погибнуть во второй раз.

— Ах, такой смышлёный! — Мартисса подставила ладони к щекам. — Вот это хитрость!

Тела убрала мячик в широкий карман сарафана. Судя по былой энергичности и резвым прыжкам по воздуху Телагея хоть немного, но забыла про недавний Суд. Тело чуть-чуть подрагивало, глазки слезились, дыхание было частым, но уголки губ приподнялись. Видно, что она устала, но держалась бодрячком. Юнок переминался с копыта на копыто, тихонько блея.

— Очень красивые камни, — прыснула Марати, — и как не жалко такой красоты?!

Кертис рвано вздохнул, принюхиваясь к рубашке в чёрных пятнах. Он в тот же миг расстегнул её до конца и снял, оголяя бледно-голубой торс. Оказывается, неаккуратные шрамы были и на бёдрах. Керт скрутил рубашку и принялся выжимать всю Джайванскую субстанцию, что дурно пахла химикатам и мхом.

— Ощущение, что столь прекрасные камни сделаны из зеленой магии природы, — хихикнула смущенно Марти, прикрывая одну половину лица ладошкой. — Словно скрытый подарок Господа!

— Камни красивые, я таких никогда не видел, — фыркнул Керт, пока капли жижи капали на землю и обращались в гниль. — Ставлю сотку на то, что от нас убежал Особенный щедрости.

— Или хитрости, — ухмыльнулась я, подходя к началу дорожки и беря в руки один камушек. Он чуть жёг и колол кожу. — Так умело скрывать от Джайвана свою Особенность, что смочь выжить среди этих сумасшедших — ещё надо иметь хорошую логику и гениальную проворность. Джайванцы ведь вглядываются в каждую деталь! Думаю, с ним не будет больших проблем. Если он еще и хотя бы немного знает об Отце и его… природе, так скажем — вообще идеально.

— А если и будут, то Револовское ружьё уже не поможет, — Кёртис уже застёгивал пуговицы на рубашке, пока ружьё на ремешке болталось на запястье, — я обезоружен.

— А как же твои супер-дупер серебристые кругленькие пули?! — Тела подлетела к Керту и через улыбку скривилась от химического смрада.

Револ похлопал по карману брюк, чуть поднимая коробку с серебряными пулями.

— Они на всякий случай, малышка, — Керт покачал головой, затем взглядом указал на статую Отца. — На всякий случай для вот этого stronzo…[34]

Эйдан вытряхнул все листики и прутики из головы и озадаченно повёл носом, подходя ко мне и попутно рассматривая камни в моих бледных руках. От него тоже разило мхом. Хотя чего я жалуюсь, сама, наверное, не попкой младенца пахну!

— Керт, твой итальянский, конечно, шикарен, хоть я так и не понимаю сути этих тридцати трёх времён, — Эйд почесал затылок, выудив оттуда ещё и призрачного муравья, — но не мог бы ты разговаривать на английском?! А вдруг ты бы во время драки сказал что-то важное, а я бы не понял и получил по ушам!

Кёртис сипло засмеялся, подходя к нам обоим. За ним полетела и Тела с Юнком, и Мартисса аккуратно зашагала. Она одновременно что-то доставала из бледно-сиреневой барсетки с маленьким логотипом Ситжи. Она крепилась сзади, и её почти не было видно за пышными складками платья, а потому я с вами тогда на лодке и гадала, откуда к Марти бумага и перо.

— Когда я перевозбужден из-за всяких драк, побегов и тому подобных, то как-то из-за макаронной ДНК начинаю базарить на итальянском. Лучше не знать, что я кричал во время драки… особенно Геле!

Телагея тут же нахмурилась, сердито скрещивая руки на груди.

— Да что ж это такое, я тоже хочу все знать! — забубнила она. — Повторяю, я уже в-з-р-о-с-л-а-я!

— Марина тоже взрослая, а ей я все равно не сказал, — прыснул шумно Керт. — Вот такая она — участь взрослых, Адыгея!

Пока ребята болтали, я потихоньку пошла по аметистам, внимательно разглядывая каждый камушек и зеленые туманные нити, соединяющиеся друг с другом. Они же медленно зашагали за мной.

Мартиссе все же удалось достать из барсетки маленький флакончик с розовой жидкостью. Очевидно, это были духи. Знаете, я даже обрадовалась.

— За нами, дорогие люди, не должно тянуться никакого следа, иначе Джайванцы найдут убежище Особенного! — Марти резко притянула Кёртиса за воротник, подставляя открытый флакончик к пульсирующему и покрывшемуся мурашками кадыку. Телагея с нескрываемым любопытством подлетела к де Лоинз. — А от нас идёт такой ужаснейший смрад, mamma Mia! На след выйдут за считанные минуты!

И тут я на секунду остановилась. Эйдан понюхал жилетку и чуть не выпустил наружу содержимое желудка.

— Просроченные чипсы… — простонал он, — запах такой, будто я три недели подряд делал лабораторные по химии… фу, даже вспоминать не хочу те недели с прищепкой на носу!

А Мартисса-то вещь говорила. У этих призраков нюх как у собак!

Кёртис напыжился, осторожно беря Марти за запястья. Хотел отодвинуть флакон, но Мартиссу ни что не остановит, мы уже проверяли. Он уже проверял.

— Ты хочешь, чтобы я пах какашками единорога? — принюхавшись, Керт, видимо, уже ощутил себя принцессой.

Де Лоинз цокнула, а Телагея звонко расхохоталась. Юнок весело зашевелил ушками. Мы с Эйдом не удержались и тоже пустили утробные смешки. Да-а, какашки единорога не сравнятся с той дрянью, которой мы пахли.

— Господь помилуй, это не какашки единорога, а сочетание мускуса и ванили, Кёртис! — строго промолвила Марти, напоследок щипая Керта за нос. Тот ойкнул и отошёл, подпуская Телу, что уже вытянула шейку. Она во всю желала пахнуть какашками едино… ладно-ладно, молчу.

Мартисса по очереди опрыскала нас ароматными сладкими духами, растратив всю жидкость во флаконе. Пока замороженные корни отмирали, зелёная жижа отступала, ветви ив успокаивались, а призраки медленно регенерировали, мы поспешили к четвёртому Особенному по волшебной дороге из зелёных аметистов.

Частный сектор и все, что к нему прилегало, поросло высокой острой травой. По рыхлой влажной земле текли узкие маленькие ручейки, некогда темно-синяя вода смешалась с ядом, булькающим и дымящимся. Все ручьи текли только по направлению к озеру Бэдданилейкер через какой-то старый заброшенный луг, через широкие склоны Силенту с сияющими