не спал, как никогда не спит любой крупный город. По улицам продолжали бродить прохожие, из увеселительных заведений неслись пьяные крики и громкий смех. Где-то лаяла собака.

Альмина двинулась по крыше, мягко ступая по старой черепице. Ее ножки не производили ни малейшего звука. Да и сама словно бы перестала дышать. Лишь иногда шелестела ее ночная рубашка, мятая и влажная от пота после жаркого акта любви.

Дома в Гильторне стояли плотно, их разделяли узкие улочки. Альмина легко перепрыгивала с крыши на крышу, и никто из прохожих не заметил этого, поскольку жители Гильторна привыкли глядеть себе под ноги и по сторонам, но никогда вверх. Что они там не видели наверху? Там только небесная пустота, да старые эльфийские башни, от которых один прок - в жаркий день они заслоняли солнце и давали приятную тень. Смотреть надлежало не на небесное, а на земное. И смотреть в оба. Иначе пока дойдешь до дома, лишишься и кошеля, и портков, и даже жизни.

Ритмичный грохот ударов оглушал Альмину. Тот звучал отовсюду. И вскоре она поняла, что слышит биение сотен людских сердец, гонящих по венам ведра крови.

Кровь! Стоило подумать о ней, как Альмина резко остановилась. У нее на миг наступило прозрение - она растерянно осознала, что стоит в полупрозрачной ночной рубашке на какой-то крыше, и не понимает, как и зачем попала сюда. Но затем вновь в ее уши полился ритмичный стук - бум, бум - и краткий миг прояснения сменился прежним сомнамбулическим состоянием.

Ее что-то влекло. Ей чего-то хотелось, но она не вполне еще понимала, куда и зачем идет. Ноги сами несли ее к цели. Пока, наконец, взгляд девушки не зацепился на отворенное настежь широкое окно большого респектабельного особняка. Альмина вдруг поняла, что ей просто необходимо попасть внутрь. Что там ее ждет нечто важное. Она заскользила по крыше, прыгнула через улицу и прилепилась к стене здания. Цепляясь за крошечные выступы на камне, она подползла к окну. Из того повеяло странным, притягательно-манящим запахом. Альмина легко оказалась на подоконнике, а затем бесшумно спрыгнула вниз. Ее ступни чуть слышно коснулись досок пола. Она выпрямилась и осмотрелась.

Это была детская спальня. Альмина сразу это поняла, потому что сама росла в подобной комнате. Только у нее, вместо игрушек, на полках стояли книги. Здесь же повсюду красовались куклы в нарядных платьях, наверняка очень дорогие. Судя по всему, дом, в который она проникла, принадлежал зажиточной семье.

Затем Альмина увидела кроватку, и небольшое худенькое тельце, укрытое одеялом. Из-под него выглядывала лишь пышная копна закрывавших лицо волос, да две сложенные вместе ладошки.

Альмина медленно приблизилась к ложу и уставилась на спящую девочку. Та, словно почуяв этот взгляд, вдруг зашевелилась, медленно повернула голову и приоткрыла глаза. В полумраке она с трудом различила застывший перед кроватью силуэт. Видела только белую ночную рубашку, облегающую стройное женское тело.

Девочка приоткрыла рот, собираясь что-то спросить. Она не намеревалась кричать, да и вообще не испугалась. Возможно, спросонья решила, что у кровати стоит ее мать, пришедшая зачем-то навестить дочь среди ночи. Но она не успела вымолвить ни звука. Альмина резко наклонилась к ней и зажала рот ладонью. Не просто сжала, а стиснула губы так, что затрещала кожа на лице, а сквозь пальцы брызнула кровь. Девочка громко замычала, взбрыкивая под одеялом ногами. Альмина с силой вдавила ее голову в подушку, повернула ее на бок, и дико уставилась на тонкую белую шею девочки. На этой шее пульсировала жилка. Затем Альмина медленно склонилась и приоткрыла рот. Девочка продолжала мычать и брыкаться, но целительница не замечала этого. Она не могла оторвать взгляда от пульсирующей жилки на шее. Затем высунула язык и коснулась кожи девочки его кончиком. Подалась ближе, чувствуя во рту какое-то изменение. Ее верхние клыки словно бы стали заметно больше, увеличившись чуть ли не вдвое. Альмина нащупала их языком, и сразу же поняла, что это не иллюзия. Клыки были огромны. И откуда они только взялись?

Она прижалась губами к шее девочки, и почувствовала, как ее ставшие большими клыки уперлись в кожу ребенка. Альмина легонько нажала ими, и тут же в ее рот хлынул поток крови. И первые же капли этой жидкости буквально свели ее с ума. Это было не просто вкусно. Это был восторг по всем направлениям. Словно все самые лучшие и приятные ощущения, доступные смертному, сконцентрировались воедино.

Девочка замычала громче. Ее слабые пальчики вцепились в ночную рубашку Альмины и рванули ее с такой силой, что затрещала ткань. Детские ноготки царапали ее кожу. Но Альмина не замечала ничего этого. Жадно, забыв обо всем, она высасывала бьющую из шеи кровь, стараясь не пролить ни капли. Ей казалось, что это будет страшным кощунством. Разве можно пролить хотя бы капельку этого дивного бесценного нектара?

Вскоре сопротивление жертвы ослабло. Пальцы девочки судорожно, в последний раз, вцепились в ткань ночной рубашки, а затем безвольно разжались и упали на одеяло. Альмина сделала несколько глотков, а затем извлекла клыки из шеи жертвы и осторожно отняла руку от ее лица.

Перед ней на скомканной простыне лежал мертвый ребенок с разорванными окровавленными губами и пятнами крови на шее. Альмина какое-то время смотрела на девочку, затем повернулась и поглядела на дверь, ведущую внутрь особняка. Она хорошо слышала, что где-то поблизости есть еще несколько источников блаженства.

Приоткрыв дверь, она выскользнула в коридор. Свет в нем не горел, но Альмина отлично видела все. Она разглядела другие двери. За ближайшей из них тоже находилось живое существо. Девушка направилась туда.

Следующим на очереди стал мальчишка лет девяти. Все повторилось. Альмина стиснула ему губы, не позволяя закричать, и вонзила клыки в шею. В этот раз она проделала все уверенно и без колебаний. Мальчишка тоже пытался сопротивляться, боролся за свою жизнь, но ни его мычание, ни удары кулачком, которыми тот пытался оттолкнуть от себя ночного убийцу, ни к чему не привели. Вскоре и его сопротивление полностью прекратилось.

Дальше все пошло еще глаже. Неслышно скользя по особняку, Альмина обошла его весь, навестив каждого обитателя, а тех набралось восемь человек, считая уже убитых детей. Со слугами все прошло как по маслу, а вот с хозяевами дома чуть не вышла промашка. Когда Альмина начала высасывать кровь из женщины средних лет, спавший рядом с ней мужчина был разбужен ее громким мычанием. Повел он себя расторопно - успел вскочить с кровати и сорвать со стены один из дорогих