Шрифт:
Закладка:
– Мне вспомнился Ремекс, небесная птица в конце третьего этажа.
– Да. Ремекс – лич, накопитель душ. Особенно опасный вид увядающего духа. Таких создают мощные маги или некроманты, чтобы они высасывали из людей души. Более стабильный вариант одного типа. Для неё это ужасно, но она не в том положении, чтобы причинять нам прямой вред. Несколько сезонов назад в их распоряжении был целый этаж, где любое оружие было обитаемо таким духом. А ей понадобится экзорцизм, чтобы освободиться. К тому же она – низшее божество, это осложняет всё.
– Получается, она – полубогиня? Получеловек? Или как?
Голова яростно сплюнула.
Мордекай пожал плечами.
– Возможно, но скорее – нет. Бесспорно, она не на сто процентов божественна, иначе её не удалось бы выбросить в Ничто. Представь пантеон как сельский клуб богатеев. Может быть, у неё богатый папа, а мать – так сказать, не с той стороны дороги. Не стоит влезать в её историю. Лучше избегать богов, как мы избегаем соприкасаться с фракциями. У нас и без того полно дерьмовых проблем.
Катя щёлкнула пальцами.
– А я знаю, что произошло. В описании говорилось, что её первый побег закончился тем, что она попала в любовную куклу, правильно? Это было первое подвернувшееся ей убежище, подходящее для того, чтобы найти реальный облик. Следовательно, это она убедила Гази забраться сюда. Только и делала, что лгала ему о том, кто она. Хотела, чтобы он открыл Ничто. Сказала ему, для того, мол, чтобы найти бога похоти, но это был обман. Как только Ничто открылось, влетела вторая половина её души в сопровождении песчаной тины. Но что-то пошло неправильно. Гази что-то испортил в процессе, и любовная кукла, сосуд, содержавший первую половину Псаматы, остекленела. Ей пришлось использовать тину, чтобы удерживать Гази здесь до тех пор, когда произойдёт что-то такое, что вызовет декристаллизацию. Все считали, что она вошла в тело Кетцалькоатлль, но ошибались, потому что не знали о её раздвоении и не знали, что её вторая половина постоянно находилась при Гази.
– И она бы выбралась из положения, если бы один молодой динозавр не сшиб её и не разбил на тысячу осколков, – подхватил я.
– Монго, хороший мальчик! – воскликнула Пончик.
Я сообразил, что это и была ловушка. Если бы мы сумели сохранить замок в целости и снять стеклящее заклинание, секс-кукла ожила бы, а Псамата вновь стала бы полноценным низшим божеством.
Я не знал наверняка, добились ли мы полного успеха. Монго лишь слегка задел статую, когда она опрокинулась и разбилась. Меня не покидало нехорошее ощущение, что мы катимся по рельсам к какому-то срежессированному столкновению.
А это всегда очень плохо.
Псамата продолжала кричать на нас с пола сдавленным голосом.
Пончик ударила голову, и та покатилась.
– Карл, я поняла кое-что! – воскликнула Пончик. – Тут такой же сюжет, как в кино «Детские игры»[176] с куклой Чаки. Эта леди Псамата – Чаки, но только голова, и она не может двигаться.
– Я подумала о крестражах[177] из Гарри Поттера, – сказала Катя. – Но в этом случае душа только раскололась пополам.
– Нет, точно Чаки, – начала настаивать Пончик. – Та дама, которая сочинила сказочный фильм, стащила все свои идеи из смешного фильма ужасов восьмидесятых из тех, которые Карл вечно смотрел. Я видела только один фильм о волшебниках, где собака. Отвратительно.
– Но сначала были книги, а потом…
Катя осеклась, разумно решив не продолжать дискуссию.
– Не имеет значения. Наша наверняка уже безнадёжно безумна, – сказал я, опустился перед головой на одно колено и ткнул её пальцем. Она зарычала. – У игры в распоряжении масса способов убедить нас в том, что попадание в Ничто приводит к безумию.
Пончик кивнула.
– Да, ты прав, я думаю. К тому же часть её долго была заморожена в этой кукле. Скорее всего, это тоже не было полезно для её душевного здоровья. Я не раз видела, как ты вредил себе. На мне это хорошо не сказывалось. – Она повернула голову к Кате и добавила вполголоса: – Однажды он вытер о меня руки. Ну, после того, понимаешь…
Я возмутился:
– Это абсолютная неправда!
– Так что будем делать? – спросила Катя, меняя тему. – Мы даже не понимаем, что она говорит. Вы думаете, реальный бог явится сюда и попробует напасть на неё? Поэтому люди из колледжа так забеспокоились?
– Без понятия, – сказал я. – Мордекай?
Он помотал головой.
– Вам, ребята, протаптывать новые тропы. Я ни хрена, ни хренули не знаю, что будет дальше. На моих глазах ещё никогда не переживал такой клубок сюжетных линий. Меня вгоняет в ступор сам факт, что в основу квеста пятого этажа кладутся Ларракос и Небесное Владычество. Исходя из того, что мне приходилось видеть, я подозреваю, что стоит этой штуке очутиться за пределами зоны безопасности, её присутствие, может быть, вызовет какого-нибудь гневливого бога. В конце концов, она воскрешена не полностью.
– Пусть Монго сожрёт её! – выкрикнула Пончик. – Или её можно сжечь к чертям. Или выбросить эту голову обратно в Ничто. Это не обязательно делать здесь. В казино тоже есть выход в Ничто, вы помните?
– Прежде всего мы должны убрать её из зоны безопасности, – заявил я. До меня начинало доходить, что существование головы станет для нас большей головной болью, чем я предполагал сначала. – Мы не можем засунуть её в переноску для животных. По крайней мере, я сомневаюсь, что нам это позволят.
– Скорее всего, не позволят, – согласился Мордекай.
– Можно просто бросить её в таверне, – предложила Катя.
Я задумался.
– Мысль неплохая. Но какой-нибудь из местных скорпионов вышвырнет её за дверь, а из этого могут выйти проблемы.
– Так что тогда? – спросила Катя. – Оставить в зоне безопасности?
– Подожди.
Я снова поднял голову за волосы. У этой дряни была подвижная челюсть. Я захлопнул ей рот. Она продолжала стенать, только теперь совсем сдавленно. Я потянул её подбородок вниз, подвигал, пока не нашёл такое положение, при котором звуки стали членораздельными.
– …убить твою мать. Я узнаю, где она живёт, и подожгу её, потом убью, потом велю некроманту воскресить её из мёртвых и буду убивать снова… и снова… А тебя заставлю смотреть, пока я…
Она
