Шрифт:
Закладка:
– Хорошо, что вы пойдете с нами. Нам действительно понадобится помощь в горах… с отцом. Он тяжелый и плохо ходит на лыжах. Но даже если так, вам еще не поздно отказаться.
Льюис не ответил, но по-прежнему улыбался ей. Сильвия отвернулась.
Они двинулись след в след, первым шел Карл. Как и предсказывал Льюис, на хребте их встретил сильный ветер. Но Карл взял бешеный темп. Они продвигались быстро и к десяти часам добрались до хижины.
Там их ждал профессор, закутанный в пальто и шарф. На его гладком белом лице светилась вежливая улыбка, но видно было, что он несколько встревожен.
– Мои дорогие друзья! – просиял он. – И дражайшая Сильвия. Это истинная преданность. Вы видите, я готов, несчастный беглец. Моя бедная хижина выметена, светильник горящ, а чресла препоясаны[46].
– И куда вы собрались в этом пальто? – сказал Карл. – Тут вам не туристическая прогулка.
– Но, мой дорогой, добрейший Карл, я боюсь, что замерзну в горах!
– Тогда придется мерзнуть! Лучше так, чем запутаться в собственных ногах и утащить нас всех в расщелину.
Профессор был так безутешен, что Льюису стало не по себе. Когда старик снял пальто, он протянул руку:
– Вот что, давайте его мне. Меня не затруднит, привяжу его к рюкзаку.
Карл сверкнул глазами в сторону Льюиса и что-то буркнул себе под нос. Потом бросился к окну и выглянул наружу. За окном свистел ветер, но небо ненадолго очистилось. Обернувшись, Эдлер сказал:
– И чего мы теряем время? – Вскинув брови, он взглянул на профессора, который, оставшись без пальто, стоял, сложив на животе пухлые руки. – Ждете, что перед дорогой вам подадут ужин из семи блюд? Или, может, ждете делегацию из Гейдельберга, которая попросит вас вернуться?
– Нет, мой дорогой мальчик, – ответил профессор с удивительным смирением. – Я медлю по совсем иной причине. Я надеялся, что успею произнести краткую молитву Создателю. Мы отправляемся в путешествие, чреватое опасностями. Давайте же попросим Господа благословить нас на успех.
Это был странный, приводящий в замешательство спектакль. Когда ханжеские слова бойко посыпались с губ старика, Льюис ощутил сильный дискомфорт. Он не понимал, зачем профессор это устроил: его действительно охватил религиозный пыл или он просто издевался? Сильвия слушала, потупив глаза, лицо у нее было несчастное. Но физиономия Аллвина выражала экстаз, глаза повлажнели. Наконец он умолк и высморкался.
– Ведите же, друзья мои, – произнес он тоном святого, сдавшегося на милость судьбы. – Что бы ни случилось, теперь я готов.
Льюис взял моток веревки, лежавшей на столе. Карл подхватил второй и повесил себе на плечо. Один за другим они вышли из хижины, и приключение началось по-настоящему.
Предполагаемый маршрут проходил по северо-восточному отрогу Кригеральпа. Сначала путники взбирались по крутому склону до конца нижнего гребня, затем скользили по длинной ледяной седловине, слегка присыпанной снегом. Полная луна по-прежнему сияла ярко, освещая все вокруг, как в полдень. Льюис осознал, как сильно они от нее зависят. Позади и внизу виднелась хижина – маленькое темное суденышко в огромном белом океане. Над головами громоздились альпийские пики.
Перед первым ледником они остановились и привязались друг к другу веревками: впереди Карл, затем Сильвия, далее Льюис и профессор. В тот момент, когда они начали восхождение по леднику, Льюис понял, почему Карл так слабо возражал против его участия. Профессор, как и говорила Сильвия, был неопытным лыжником. На голубом льду он тяжело тянул всех назад, и Льюису приходилось буквально тащить его за собой.
Это был изматывающий труд. Стиснув зубы, Льюис напрягал все силы, чтобы справиться с обременительным грузом на конце веревки.
Преодолев первый ледник, они получили краткую передышку, соскользнув по узкой ледяной полке, занесенной снегом.
Затем они подступили ко второму леднику. Здесь пришлось снять лыжи и нести их на плечах – дополнительная нагрузка. Они с трудом взбирались по скользкой поверхности. Шедший впереди Карл вонзал в лед клюв своего ледоруба, вырезая опорные площадки для ног. Они поднялись очень высоко, и ветер, рыскающий среди иззубренных вершин, набросился на них со всей своей яростью.
Минут десять они ползли наискосок и вверх. Затем, когда достигли самого сложного участка подъема, луна в один миг исчезла. До этого они уже несколько раз оказывались в полной темноте, но лишь на короткое время. Сейчас было иначе. Свет погас, будто кто-то задул свечу. Все застыли неподвижно, словно вдруг ослепнув. В душе каждого внезапно зародилось сомнение. Однако продлилось оно недолго. Путники ощутили на своих щеках касание мягких перьев. Значит, пошел снег.
Даже с расстояния в двадцать ярдов Льюис услышал, как Карл выругался. Его собственные чувства были еще горше. Он понимал значение этого снегопада. Чертов Карл, подумал он, мог бы и получше разбираться в здешнем климате. Продвигаясь вперед в темноте сквозь пелену белых хлопьев и таща за собой на веревке профессора, как лошадь в поводу, он добрался до того места, где под ненадежным прикрытием нависающей ледяной глыбы стояли Эдлер и Сильвия.
– Это ненадолго, – торопливо сказал Карл с агрессией, которую Льюис воспринял как оборонительную. – С другой стороны, так даже лучше. Мелкий снег. Мы быстро пересечем границу.
– А сейчас нам лучше бы оставаться в укрытии, – ровным голосом произнес Льюис.
Отвязав от рюкзака пальто профессора, он накрыл им, как одеялом, старика и Сильвию. Все сгрудились под ледяной глыбой. Мороз пробирал до костей. Ветер разрезáл ледник, как ножом. Да и снег пошел гуще. Эдлер с напускной беспечностью попытался прикурить сигарету. Трижды у него ничего не получилось. Невнятно ругнувшись, он отбросил последнюю сгоревшую спичку. Все еще было очень темно. И хлопья закружились быстрее, чем раньше.
Льюис взглянул на сидящую рядом Сильвию. Ее лицо, едва различимое во мраке, осунулось, она вся дрожала от холода. Ему страстно захотелось взять ее маленькие замерзшие руки в свои.
– Мы не можем здесь дольше оставаться, – резко сказал он.
– Какого черта! – зло воскликнул Карл. – Подождем, пока снег не прекратится. А потом двинемся дальше.
Льюис взглянул на светящийся циферблат своих наручных часов:
– Ждем ровно тридцать минут. Если за это время снег не прекратится, дальше мы не пойдем. Вернемся в хижину.
– Никуда мы не вернемся. Мы должны пройти этот маршрут за ночь. Иначе не сможем пересечь границу незамеченными.
– Боюсь, мы пересечем ее в виде трупов, – вмешался профессор, стуча зубами. – У меня так замерзли ноги, что я их уже не чувствую.
– Я не альпинист, я моряк, – отрывисто и решительно
