Девушка изумленно воззрилась на упыря.

– А что? – мигом отозвался тот. – Мы ведь не кому бы то ни было, а отцу Харпы говорим.

– Думаю, в словах Мара есть правда, – ободряюще улыбнулся Хейте Гэдор.

Девушка судорожно сглотнула. Она знала, что рано или поздно придется объясниться, но все равно растерялась. Она помолчала, собираясь с духом.

– Я не знаю, как лучше сказать, – тяжело проговорила Хейта, – потому просто скажу как есть. Я – Фэй-Чар. И сила моя от пастырей, – последние слова прозвучали на диво громко.

Пожалуй, слишком громко. Потому что в зале внезапно установилась звенящая тишина. Хейта испуганно обвела взглядом всех собравшихся за столами. Оборотни оторвались от еды и с настороженным вниманием смотрели на нее.

Хобард поменялся в лице.

– Фэй-Чар, – задумчиво проговорил он. – Дорг Лютый был Фэй-Чар, ведь так?

Хейта оробело кивнула. Хобард перевел недоуменный взгляд на дочь.

– Ты знала?

Прочел немой ответ в глазах Харпы и пораженно откинулся на спинку кресла.

– Конечно, знала. Вы все знали!

– Я не знал, – отозвался обалдевший Дорх.

– Она спасла мне жизнь, отец, – мягко ответила Харпа. – Всем нам. Когда мы еще сами не знали, кто она. И Хейта ничем не была нам обязана. Просто пришла и помогла. Как и сегодня. Да, она Чара, отец. Да, как Дорг Лютый. Но она совсем не такая, как он.

Хобард задумчиво посмотрел на дочь, окинул испытующим взором притихших странников, остановил взгляд на Хейте. Глаза его неожиданно потеплели.

– Ты помогла моим детям. Я снова обрел их благодаря тебе и твоим друзьям. И сам почти наверняка избежал мучительной смерти. Отныне и впредь ты, Хейта, желанная гостья там, где меня чтят за главу. Ты и твои верные спутники. Пусть тени прошлого спят и не тревожат нас. – Он поднялся и решительно воздел чашу с душистым питьем. – Слава Фэй-Чар!

– Слава Фэй-Чар! – зычно прогудела в ответ зала десятками голосов, и грохнули о столы чаши, выпитые до дна.

Хейта залилась краской и благодарно кивнула, не смея от волнения даже слова проронить. Трапеза продолжилась, но девушке больше кусок в горло не лез. Ей хотелось на улицу, на свежий воздух, успокоить колотящееся сердце. Она извинилась и поднялась из-за стола.

Взбежав по ступеням, Хейта едва не натолкнулась на матерого оборотня, стоявшего у входа в трапезную с доброй пузатой кружкой. Корх. Он показался Хейте чуть менее мрачным, чем обычно. И теперь он не пытался спрятаться, наоборот, смерил девушку любопытным взглядом. «Как видно, услыхал о Фэй-Чар», – смекнула Хейта. Оборотень хотел было спуститься обратно в залу, но Хейта преградила ему путь.

– Постой! Позволь спросить… чего ты боялся?

Корх сдвинул брови и спросил с наигранным недоумением:

– Это ты о чем?

– Когда я велела Хобарду поклясться на амулете, ты хотел уйти. Почему?

Корх потупился.

– Ты – Чара. Ты мне и растолкуй.

– Я мысли читать не умею, – ответила Хейта. – Вот с чувствами проще. Я ощутила твой страх. – Она задумалась. – А до этого ты думал подойти к Хобарду в трапезной, но не решился. Что ты хотел ему сказать?

Оборотень сверлил ее тяжелым взором.

– На что это тебе? Побежишь кХобарду мои слова передавать?

– Я никому не скажу, клянусь, – заверила его Хейта.

Корх настороженно огляделся, склонился к ней и прошептал:

– Перед тем как Дорх то мясо принес, я подсыпал туда кое-чего. Травки, от которой у Хобарда бы… живот прихватило. Он у меня не в почете. Хотя, думаю, ты уже и так прознала. Когда Берх погиб, я подумал – может, в том моя вина? Ненароком с травкой переборщил? – Он неловко развел могучие руки.

Хейта едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Но припомнила, что произошло, и вмиг посерьезнела.

– Берха убил яд, сделанный из растения под названием вечный морок. Только он вызывает столь стремительную и мучительную смерть. Так что можешь быть спокоен, твоя травка тут ни при чем. Но на твоем месте я бы все равно так больше не делала.

– Да уж это само собой! – кивнул Корх.

– Вот и хорошо, – улыбнулась девушка.

– Ну я это… пойду тогда. – Губы Корха тоже растянулись в улыбке.

Как видно, после разговора и признания ему окончательно полегчало. Хейта с готовностью кивнула:

– Давай.

– Слава Фэй-Чар! – воскликнул он, воздев кулак в воздух, и исчез в золотистом сумраке трапезной.

Хейта обняла себя руками и огляделась. Звезды перемигивались друг с другом. Ласковый ветер что-то нашептывал листьям. Крупная рысь дремала на замшелом скате землянки. Волнение отступило, и сердце Хейты стало легким, как перышко.

Дверь трапезной вновь распахнулась. На пороге показался Мар.

– Чего тебе за столом не сидится? – белозубо ухмыльнулся он.

– Столько народу, голова кругом, – ответила Хейта. – А ты-то чего вскочил?

– Да вышел поглядеть, как ты тут.

Хейта благодарно улыбнулась.

– Знаешь, о чем я подумала? Ведь я ошиблась вначале. Все мы ошиблись.

– О чем это ты? – непонимающе нахмурился Мар.

– Помнишь, я сказала, что карта превзошла саму себя? Что благодаря ей мы прибыли на место до того, как случилась беда? Так вот, это не так. Карта зажглась после. После того, как погиб Берх. Но зажглась там, где был Дорх, так как он был в этом замешан. Случились те охотники, и все решили, что мы прибыли туда из-за них.

– Да, ты права, – задумчиво отозвался упырь. – Я как-то об этом не подумал.

– Если б мы сразу это поняли, то раскусили бы Эшгара сразу после прибытия в деревню. Ведь карта показывает только стычки между существами и людьми.

– Ничего, главное, что все обошлось, – заметил неунывающий Мар.

Хлопнула дверь в трапезную, и на пороге показались их друзья, а следом за ними Хобард и Дорх.

– Что это вы тут торчите? – рассмеялся Гэдор. – Что, вам обычная жизнь не мила?

– Как видно, не мила, – улыбнулась Хейта. – А вы чего вышли?

Следопыт протянул ей карту, на которой горел тревожный красный огонек.

– Ледяная Пустошь, – зачарованно прошептала Хейта. – Всегда мечтала там побывать!

– Она самая, – кивнул Гэдор. – А если быть точным, поселение Найгиу, где обитают суровые северные жители – номаэты. – Он задумчиво качнул головой. – Подобраться лучше с южной стороны, от холмов, что зовутся Малые Горы.

– И что нам известно об этом поселении? – спросил Брон, не сводя при этом с Хейты пристального взгляда.

– Оно стоит неподалеку от волшебного Серебряного леса, – ответил следопыт. – А за ним находится ни много ни мало Гурык Бер – деревня белых медведей-оборотней.

Хейта почувствовала, как сердце в ее груди радостно встрепенулось в предвкушении