Как же отчаянно я желаю очутиться в этом однажды.

Выдохнув, я опять тянусь пальцами к позолоченному кончику камня. Прикоснувшись к нему, призываю золото сочиться из моих пальцев, и оно начинает стекать в медленном, ровном темпе.

– Хорошо, – шепотом подбадривает меня Слейд.

Я ищу в себе непринужденный контроль, который продемонстрировала тогда, в Рэнхолде. Если уж мне было по силам повелевать всем золотом в том замке, то и по силам контролировать этот позолоченный камень.

В том и заключается моя магия. Я ее контролирую. Она подчиняется мне, и только мне.

Мысленный образ, как я призываю золото вернуться, совершенно противоестественен, и мне еще предстоит с этим разобраться. И все же из-за случившегося в Рэнхолде я знаю, что способна на большее, потому что либо моя магия проявилась сама по себе, сорвав цепи, в которые я ее заковала, либо я всегда могла совладать с ней при помощи тренировок. Но этого я никогда не узнаю. Знаю лишь, что разберусь с этим, потому как не хочу продолжать жить в страхе перед своей силой. Я хочу жить, контролируя ее.

Я представляю, как затыкаю ее пробкой, подобно жидкости, льющейся из стеклянной бутылки. Этот образ помогает осознать, как совладать с магией, и я чувствую, как откликается моя сила, а золото, что стекает по камню, останавливается. Рука дрожит, но я держусь, изо всех сил оставаясь сосредоточенной. Теперь, когда я успешно остановила золото, нужно продвинуться еще немного вперед.

Продолжая с тем мысленным образом, я представляю, как кто-то открывает бутылку и опрокидывает ее, и золото собирается у меня на ладони.

– Хорошо, Аурен.

Где-то вдалеке слышу, как меня подстегивает Слейд, но от усилий голова начинает кружиться, когда я чувствую, что золото обратно скользит мне в руку. Я подавляю свое волнение, продолжая призывать золото, и когда на ладони скапливается приличное количество, представляю, как выливаю его обратно в бутылку через узкое отверстие горлышка.

Вместе с этим на меня накатывает очень странное ощущение. Золото, которое лежало на моей ладони, просто… впитывается в меня. Будто в лужу бросили кусок ткани. Вот только лужа – это мое движущееся золото, а я – та самая ткань.

Времени проходит немало, но постепенно я впитываю ее до конца. Почувствовав, что исчезла последняя капля, я открываю глаза и вижу, что теперь на камне не осталось ни одной золотой капельки.

Радостно улыбаясь, я резко оборачиваюсь к Слейду и торжествующе показываю на камень.

– Видел?

Он тоже улыбается, отчего вокруг глаз у него появляются морщинки.

– Получилось чертовски хорошо.

Заливисто засмеявшись, я вскакиваю и сажусь к нему на колени, положив руки ему на плечи и упираясь ладонями в стену.

Наши лица всего в дюйме друг от друга, мы прижимаемся друг к другу грудью, а уверенность бурлит во мне, придавая бодрости.

– Понимаешь, что это значит? – спрашиваю я.

Он сжимает мою талию, медленно вырисовывая пальцами круги.

– Что?

– Это все изменит, – выдыхаю я. – Если я смогу овладеть силой, то в любое время суток смогу прикасаться к чему угодно. Я могу быть беспечной и свободной. Мне больше не придется жить в темноте.

Во многих отношениях.

– Потому что даже если я что-то позолочу, то смогу и снять золото.

Из его горла вырывается низкий рык, и Слейд поднимает руку, будто желая коснуться моего лица, но я отшатываюсь и отталкиваю его руку локтем.

– Что ты делаешь?

– Я хочу прикоснуться к твоему лицу и поцеловать.

Меня наполняет трепет, потому как награда очень заманчивая, но потом я устремляю взгляд на выход из пещеры.

– Еще светло.

– Но ты только что доказала, что можешь снять позолоту, если понадобится.

Он снова пытается пошевелиться, и я вскакиваю с его колен.

– Давай не будем торопиться. У меня и получилось-то впервые.

Слейд встает, и от его взгляда у меня по телу разливается жар.

– Ты умеешь вызывать свою золотую силу и знаешь, как теперь заставить ее отступить, – говорит он и начинает идти ко мне с алчным блеском в глазах.

Я поднимаю руки перед собой, не подпуская его к себе.

– Я научилась всего три секунды назад!

Он не отвечает, продолжая ко мне приближаться, и, о Великие боги, как он на меня смотрит! Слейд обводит мою фигуру темно-зеленым взглядом, словно мысли у него самые что ни на есть непристойные.

– А вдруг я оплошаю? Еще рано испытывать мою силу, и уж точно я не хочу испытывать ее на тебе.

– С тех пор как проснулась, ты ничего не позолотила, – напоминает он, продолжая идти ко мне.

Я отступаю, качая головой.

– Давай оставим поцелуи до захода солнца. Все будет как в старые добрые времена. Еще слишком рано.

Я прижимаюсь спиной к стене пещеры, и Слейд тут же пригвождает меня к ней, даже не прикоснувшись.

– Напротив. Я ждал этого слишком долго.

Он загораживает своей мощной грудью свет и наклоняет голову, чтобы посмотреть мне в глаза, а я не могу дышать. Меня разрывает от сомнений и страхов, а тело изнывает от желания, и я выгибаюсь ему навстречу.

– Слейд.

– Аурен. – Он наклоняется и овевает мою щеку теплым дыханием. – Ты уже прикасалась ко мне днем.

– Но…

– Ты не позолотишь меня.

Одно дело – смотреть на него с расстояния в несколько футов. И совсем другое, когда мы буквально соприкасаемся грудью и я вижу каждую зеленую крапинку в его глазах. Мне сложно думать. Сложно сомневаться. Сложно бояться. Он настолько приковывает к себе внимание, что я тут же лишаюсь способности мыслить здраво.

– Поцелуй меня, – говорит он.

У меня перехватывает дыхание.

– Нам нельзя.

– О, еще как можно. – Он снова придвигается, оказавшись так близко, что я чувствую щекой его дыхание.

У меня пересыхает во рту, все мое тело горит от желания, которое я не могу подавить. Я прижимаюсь спиной к стене, словно это поможет мне удержаться от того, чтобы не прильнуть к нему, но сомневаюсь, что смогу сопротивляться.

Расплавленное золото вытекает из моих ладоней и золотит каменную стену.

– Моя сила выскользнула, – дрожащим голосом шепчу я, когда Слейд легонько дует мне на шею. От его умышленного выдоха по коже пробегают мурашки, и я чувствую холод и жар одновременно.

– Поцелуй меня, – снова приказывает он.

Я хочу.

– Ты хочешь, – говорит он, как будто читая мои мысли.

Я тут же качаю головой.

– Нет, не хочу. Мне даже не нравится с тобой целоваться. Хуже и быть не может.

У него дрожит