Шрифт:
Закладка:
— Вы не могли бы дать мне телефон? Мне нужно сделать один звонок. Это быстро! Пожалуйста!
Я протянул ей трубку. Татьяна набрала номер, сверяясь с книжкой, и быстро заговорила:
— Нурия! Милая! Приезжайте, пожалуйста, мне нужно убрать квартиру. Всё-всё убрать. Здесь должно быть чисто. Пожалуйста! Я Вам обязательно заплачу… Нет, квартира тут совершенно ни при чём, она Ваша и так. Я заплачу за уборку, и за продукты. Не везите много. Я отвыкла есть… — Татьяна улыбалась. — Тогда я жду Вас завтра прямо с самого утра! Да, теперь всё будет по-другому. Совершенно по-другому.
Я оставил на столе свою визитку и собрался на выход. У самых дверей я оглянулся. Татьяна продолжала улыбаться. Сейчас она была похожа на вполне счастливого человека.
— Вы знаете, Татьяна, я не совсем всё Вам сказал. Дело в том, что Кузьмина арестовали не случайно. Его кто-то сдал тайской полиции, а наркотики ему, похоже, просто подбросили. Так что там не всё слишком законно…
Мне показалось, что Татьяна сейчас рассмеётся. Практически это и произошло. Её стал мучить то ли кашель, то ли смех, она смахивала слёзы и сквозь смех, слёзы и кашель пыталась говорить:
— Не слишком законно? Майор! Вы меня удивляете! Как же незаконно?! Законно, закономерно и справедливо! Вы заставили меня поверить в справедливость. Значит, есть ещё кто-то, кто вершит эту справедливость! Значит, оно всё-таки работает!..
— Что работает, Татьяна?! — я буквально схватил женщину за плечи. — Что ОНО? Как оно работает? Ответьте мне! Я принёс Вам хорошую весть! Вы должны мне сказать, как это работает? К Вам кто-то приходил и предлагал отомстить Кузьмину? Это была девушка? Скажите мне, Татьяна! Я прошу Вас! Это была невысокая очень худенькая девушка? Она просила у Вас денег? Себе лично или в благотворительный фонд? Таня! Да очнитесь Вы!
Я сообразил, что уже несколько минут трясу несчастную женщину за плечи, а она продолжает улыбаться, и её глаза наполнены торжеством. Ничего больше по ним не прочитать. Только торжество. Неужели оно так сладко, чувство мести? Неужели так сладко?!
Я был практически на сто процентов уверен, что к Рябцевой приходила Женя Маслова. Заставить её составить фоторобот было невозможно, она ни за что не стала бы этого делать. Она ни за что не ответила бы больше ни на один мой вопрос. Я уходил от Татьяны, из её дома, пропахшего горем, болью, дешёвой водкой, табаком и чувством отмщения в полном упадке сил. Разговор вымотал меня до полного безразличия ко всему на свете. Если месть — это то, что делает человека счастливым, если чужая смерть может приносить облегчение, то мне, взрослому здоровому мужику страшно жить на свете. В какой момент с миром произошли такие перемены? Когда перепутались понятия и законы? Когда одно подменило другое? Когда законы нравственности, морали и справедливости сменились законами торга, денег и расчёта? Понятия чести и совести куда-то исчезли, и на их место пришли воровские понятия. Когда? Почему я не заметил этого, ежедневно и монотонно неся службу на страже тех самых законов? Так, Сергеев! Не ныть, не ныть! Всё идет, как идёт. Ты делаешь свою работу, и если она будет зависеть от твоего отношения к происходящему, то всё, край! «Чистые руки, горячее сердце и холодное голова» — так учил нас товарищ Дзержинский. Фиг с ним, с сердцем. Даже с руками — фиг! Даже с товарищем Дзержинским… Голова — главное. Не забивай её лишними вопросами и ещё более лишними ответами. Просто работай. Лови преступников и жди справедливого наказания. А если наказание не настолько справедливо, насколько тебе хочется и кажется? Если степень ответственности напрямую зависит от наличия нулей на счету, связей адвоката и совести судьи? Тогда как? Стоп, майор! С такими рассуждениями остаётся прикупить патронов и из рук в руки передать их киллеру с реверансом и извинениями за беспокойство. Отставить! Всему своё время. Вот найдём преступника, отдадим его под суд, а там посмотрим…. Там ему впаяют пожизненное и, в общем-то, всё. И, наверно, это будет справедливо.
Позвонил Сашка. Как и предполагалось, найти бывших сокурсников Масловой было достаточно сложно. На это, действительно уйдёт время. Рудой не вспомнил никого из подруг дочери, тем более никак не мог помочь с их телефонами. Пять лет — не шутка. Сашка остановился на изъятии фотографий из архивного дела о розыске Жени Масловой, если таковые в нём сохранились. В очередной раз упрекнул меня в том, что я занимаюсь не тем, чем надо, а точнее, дурью маюсь. Послал напарника куда подальше и с чувством глубокого морального удовлетворения отправился домой, где меня уже должна была ждать Жанна.
Глава 42
Утро мы потратили на приготовление чахохбили. Жанна оказалось сноровистой хозяйкой, и из-под её быстрых и умелых рук вылетали такие блюда, что за некоторое время нашего общения я почувствовал неожиданную и неприятную прибавку в весе. Мои увещевания по поводу сдерживания аппетита, Жанна воспринимала со смехом:
— Хватит! Я насиделась голодной! Хочу праздника плоти!
— Так это не имеет к кухне никакого отношения! Причём здесь жратва? — пытался образумить я увлёкшуюся кулинарией хрупкую девушку. — Тебе-то хорошо, ты вон какая худая! А я? Мне ещё несколько килограммов и я за руль не влезу.
— Надо было покупать машину побольше. Будешь ездить на моей, — смеялась Жанна.
— На твоей? У тебя есть машина? И какая, если не секрет?
— Не секрет. Вон, под окном стоит. Она просто на маленькой переделочке была, вот ты её и не видел.
Я вывесился в открытое окно и оглядел окрестности. Из посторонних машин во дворе пылились старенький «Nissan X-trail», ещё более старенькая «BMW X5», расписанная каким-то бабским граффити. Из крупным машин в поле зрения больше ничего не попадало.
— Готов поспорить, что вот эта «бээмвуха» со стрёмной лошадью, похожей на пони, и есть твоя машина «побольше». Ей сто лет в обед, чинить запаришься.
Жанна выглянула в окно и усмехнулась:
— Что-то для сыщика ты ненаблюдательный какой-то, — разочарованно протянула она. — А чем тебя «тойота» не устраивает? Вон та, золотистая…
Я взглянул на невероятного монстра, которого по понятной причине, я просто не брал в расчёт. Оказалось, напрасно.
— Не верю. Такая маленькая девочка не может ездить на таких больших машинах. Ты гонишь!
— Что за хиппарское выражение, любимый? Гонишь! — Жанна фыркнула.
— Не хиппарское, а
